Збигнев Домино - Польская Сибириада

Ночью намело свежего снежка. Это всегда способствовало удачной охоте на зайцев. Когда утром ребята прибежали к своим ловушкам, обнаружили две нетронутые волками тушки.

— Вот здорово! Надо остальные проверить. Главное, чтоб волки нас не обогнали.

Взошло солнце. Небольшая заснеженная полянка искрилась серебряными кристалликами. Мальчишки пробирались вдоль заячьей тропы в молодом сосняке. Сбитый с ветвей снег обсыпал лицо, падал за воротник. Они уже собирались выскочить на поляну, как вдруг… Под старой одинокой сосной на поляне несколько волков что-то азартно рвали в клочья. Наверное, зайца вырвали из петли. А может, догнали косулю? Во всяком случае, это было что-то свежее, под злобное рычание волков по снегу расползались кровавые пятна. Как можно осторожнее ребята отступили в глубь подлеска. А потом, что было сил, помчались на хутор. Наверное, в страхе они чем-то обнаружили себя, потому что, уже выскочив на поле, простиравшееся до самого хутора, они поняли, что волки их заметили. Стая выскочила из молодняка и медленно пошла по их следу.

Снег был свежий, сыпучий, мальчишки глубоко увязали в сугробах. Стая ускорила бег. До хутора было еще далеко. Мальчишки бежали из последних сил.

— Брошу им зайца, — решил Сташек. Казик тащил своего беляка дальше. Вожак стаи заинтересовался подброшенным зайцем. Остановился, копнул лапой. Схватил зайца в пасть, подбросил вверх, и пару раз лязгнув клыками, разорвал его в клочья. Волки на минуту остановились. Но только на минуту. Зайца им хватило на один зубок. Казик молча бросил своего.

— Сворачивай в тайгу! Влезем на дерево…

До опушки было недалеко. Тем временем волки, на ходу расправившись с зайцем Казика, изменили тактику. Пока стая полукругом обходила беглецов, чтобы отрезать их от леса, матерый вожак в одиночестве гнался за ними. Сташек остановился обессиленный. Скованный страхом наблюдал, как мощный зверь длинными прыжками преодолевает сугробы, зияя раззявленной пастью. «Нам конец!»… И в этот момент прозвучал выстрел. Вожака подбросило вверх и свалило в снег. Стая, потеряв лидера, круто развернулась и удрала в сосновый молодняк.

Мальчишки стояли с дедушкой Митричем над заваленным волком. Зверь был огромный. Налитые кровью глаза. Мощные острые клыки.

— Старая знакомая! — Митрич перевернул волка на другой бок и нащупал под густой шерстью старый шрам. — Прошлой зимой я в нее из берданки стрелял. Думал, глупый, что она уже не вернется. Забыл, что здешние болота — ее родные места.

— Это волчица, дедушка?

— А что, не видно? Волчьей стаей всегда самая сильная волчица руководит. Она лучше всех знает, как добыть пищу. А я, честно говоря, на рябчиков пошел, больную старуху подкормить хотел. В последний момент перезарядить успел.

Тяжелая была в тот год зима. Голодная. И тревожная. Броня работала в тайге. Сташек ездил на дальние поляны за сеном. А когда надо, в тайгу за дровами. Вечером после работы Сташеку с Казиком нужно было еще вернуться на хутор. А перед этим они еще заходили в столовую, им полагалось по миске горячего супа. Оголодавшим на морозе, им и в голову не приходило от нее отказаться. Они весь день мечтали о той минуте, когда в тепле столовой почувствуешь в задубевших от мороза руках горячую миску, вдохнешь душистый пар, деревянной ложкой вольешь суп в ссохшийся от голода желудок, будешь смаковать его и жалеть, что он так быстро кончился. И только после этого они отправлялись на хутор.

Зимой Сташек с Любкой почти не встречался. Как-то в свободное от работы воскресенье ему выпало дежурить в конюшне. По воскресеньям Абрамов разрешал бабам привозить из тайги немного дров на совхозной лошади. Любка пришла за санями. Была она хороша в ладном кожушке, в белом шерстяном платке. Вроде даже подросла. Делала вид, что обижена на Сташека.

— Ты живой? Хорош гусь, не зайдешь даже поболтать…

— Ну, знаешь, Любка, так как-то…

— «Так как-то, так как-то»… Дай мне лучше сильную лошадку, я в тайгу за дровами еду.

— Я тебе Серка запрягу: спокойный и самый сильный. Если хочешь, я могу с тобой за дровами поехать… — несмело предложил Сташек.

— А конюшню на кого оставишь?

— Шурка Кулик сейчас на смену придет, и можно ехать.

Сушняка в тайге было много. Насобирали смолистых сосновых веток и вернулись задолго до того, как кончался короткий зимний день.

— Может, еще раз обернемся? — предложил Сташек. Мать Любки категорически возражала.

— Не успеете до ночи. Нам этих дров надолго хватит. Идите, дети, в дом, горяченьких щец поешьте, замерзли, наверное.