Иван Сабило - Последние каникулы

— Отойдем на минутку?

— Ну, что еще? — недовольно спросил отец, отходя вслед за сыном.

— Ты помнишь, сколько мы собирались? И сколько раз из-за этого экскаватора у вас с мамой ломался отпуск? Помнишь, как радовалась мама, что наконец побываем на ее родине?

— Помню, почему ж не помнить! Но я не вижу другого выхода. Ясное дело, на моей стороне все права: я в отпуске, я заслужил. А выхода все равно не вижу. Давайте так: в этом году вы съездите с мамой и Викой, а на следующий — и я с вами. Так будет лучше, а главное…

— Есть выход, только не торопись, пожалуйста, отказать, ладно? Ты ведь знаешь меня, я справлюсь, верно? А вы поезжайте. Зато уж в следующий раз — точно вместе!

Отец дернул головой, будто отгонял пчелу, глухо проговорил:

— Денисов не согласится, ясное дело. Эк, куда хватил!.. Техника безопасности… Несовершеннолетний. С этим строго теперь, не то что в былые времена.

— Тогда сам приедешь. Я дам телеграмму, и мы с тобой поменяемся. Теперь лети и не волнуйся, не подведу. Ты для них важнее, чем я, понял? Дай хоть раз проявиться! Кроме того, надо Кольке помочь — он вагоны идет разгружать, чтоб к зиме пальто купить. У него только мать, им труднее, чем нам… За Денисова не беспокойся, я его уговорю. Сяду на место экскаваторщика — сам поймет.

— Допустим. Но какой ты работник? Твоя становая сила еще не созрела. Ты школьник, у тебя каникулы.

Отец все еще сопротивлялся, но уже отступал под напором сына. Максим это видел, чувствовал, и, не давая ему возможности перестроиться, чтобы пойти в атаку, Максим выставил главный довод:

— Па, сколько лет тебе было, когда ты влез в кабину экскаватора? Восемнадцать? А мне, если ты не забыл, скоро семнадцать, велика ли разница?

— Но я закончил училище.

— А я учился у отца, такую учебу тоже никто не отменял. И разве может сравниться твой дедушка «Ковровец» с теперешним чудом на гусеницах?

Отец Максима спорить не умел, ему легче было согласиться с сыном, чем попытаться разубедить его. К тому же он прекрасно знал, что сын работает уверенно и хорошо.

— Ладно, — сдался он. — Идем к маме, за ней последнее слово.

Лидия, слушая мужа, с возрастающим беспокойством смотрела на сына. «Вот не хватало беды!» — говорили ее глаза.

Сын стоял рядом — высокий, на полторы головы выше ее, — и смотрел сверху, ожидая, что решит мать. В глазах у матери появились крохотные влажные точки, теперь в них можно было прочитать вопрос: «Справится ли мой мальчик, он же еще маленький, мой Максимка?..»

— Я справлюсь, мама.

Лидия не была готова так быстро согласиться, не хотела, чтобы сын оставался один, когда сама она с отцом и этой хорошей девушкой Викой отправляется на свою долгожданную родину.

Но что она скажет ему? Как запретит? Вот если бы эта девушка Вика…

— А Вика?! — встрепенулась она и обняла ее за плечи. — Как же Вика? Ты подумал об этом?

— Поедет с вами, — улыбнулся Максим. — Она будет одна за нас двоих… Правда, Вика?

Вика хотела ехать с Максимом, но сказать об этом сейчас — значит подвести Максима, заставить его делать то, чего он не хочет, не может. Пересилив себя, она твердо произнесла:

— Он справится, тетя Лида. Пусть остается, раз это нужно.

Вика покраснела. Тут же вздохнула и улыбнулась. И пожала Максиму обе руки.

— Я тебе каждый день писать буду. Не успеешь прочитать одно письмо, а я тебе другое.

— И я, — просто сказал Максим.

Мама с улыбкой и волнением смотрела на сына, удивляясь тому, что упустила, не заметила мгновения, когда ее Максимка стал взрослым человеком. Она достала из сумочки деньги, протянула сыну.

— Не сиди голодным. Мы раньше вернемся.

На самолет, следовавший до Новосибирска, объявили посадку…

Когда Денисов ушел, Максим завернул в газету кусок колбасы и полбуханки. Спустился по лестнице на улицу и двинулся по бетонке к берегу. Проходя мимо Викиного балкона, замедлил шаги. Улыбнувшись, подумал: «Теперь ты в Сибири… Может быть, в эту минуту тоже думаешь обо мне…»

Дружески виляя хвостом, подбежал Шарик, сунул морду в пакет. Максим развернул бумагу, разломил колбасу пополам:

— На, это тебе привет от Вики.

Пес аккуратно забрал колбасу и понес под дерево, в тень.

За бетонкой Максима догнали красные «Татры». Шофер первой из них, поравнявшись, остановился.

— Здоров, Макс! Ты насыпать будешь или кто?

— Я.

— Тогда садись, — распахнул он широченную дверь, и Максим сел рядом.

— На очистные будете возить?

— Туда.