Марко Вовчок - Свидание

Можно тем не менее пожалеть, что на протяжении долгого времени творчество Софьи Хвощинской известно лишь очень узкому кругу специалистов. На наш взгляд, оно содержит живой и выразительный оттиск своего времени, «населено» колоритными персонажами, богато художественной точностью иронических и сатирических характеристик.

Одна из самых приметных фигур — главный герой романа «Городские и деревенские», либеральствующий и графоманствующий помещик Эраст Сергеевич Овчаров. Этот типаж с ироничной концентрированностью воспроизводит одно из характерных явлений пореформенного времени. Владелец земли и имения, завсегдатай столичных гостиных и заграничных курортов, он кстати и некстати упоенно разглагольствует о жажде прогресса, о любви к народу, о необходимости преобразований. На деле он — отъявленный лицемер, самовлюбленный позер, неспособный по-настоящему заинтересоваться ничем, кроме своей драгоценной особы. Но и такое обыденное своекорыстие он облекает выспренней велеречивостью: «Неустанно заботясь о моем здоровье… делаю это столько же для себя, сколько и для других. Жизнь главных представителей поколения, к которым я имею право причислять и себя, стоит того, чтобы ею дорожили».

На подобных основаниях и крепятся все «человеколюбие» Овчарова, его взаимоотношения с другими людьми. Среди действующих лиц романа есть еще два образа, сравнимых с Овчаровым по главной черте его характера — всепоглощающему лицемерию. Это соседка-помещица, наезжающая в имение из столицы, Катерина Петровна, и обычно живущая в приживалках у некоей княгини, а ныне нагрянувшая гостить к двоюродной сестре Анна Ильинишна. Все три лица (включая Овчарова) — ответвления общего корпя, созданного веками крепостнического засилья, паразитизмом, двоедушием светских гостиных.

Таковы, по преимуществу, господа «городские», как их видит писательница. Господа «деревенские», не покидавшие всю жизнь своего имения, — по ее мнению, проще, естественней, незлобивей. Нет оснований соглашаться с таким противопоставлением, подчеркнутым заголовком романа. Оно далеко не всеобще. Духовный мир, нравственность, что доказано неоднократно, не формируются привязкой к городу или селу. Они — в другом измерении. Однако в середине прошлого века эту истину еще предстояло постигать.

Софья Дмитриевна, как можно судить по роману, внесла некоторую лепту в формирование народнических иллюзий. Под ее пером чистота деревенской духовной атмосферы противостоит столичной извращенности. И воплощает это доброе естественное начало в романе мелкопоместная владелица Настасья Ивановна Чулкова, добродушная и простоватая «старосветская» помещица.

Да, как бы подводит к мысли романистка, осколок уходящего — не идеал. Но поглядите, что идет на смену, повремените ликовать. М.К. Цебрикова в этой связи писала о Софье Дмитриевне: «Волк в овечьей шкуре опаснее волка, который ощетинивает свою шерсть и скалит зубы, и автор беспощадно срывал эту шкуру и показывал дикие инстинкты, прикрытые маской современных идей…» [9] Цебрикова М. Женщины — писательницы. Статья вторая. — Неделя, 1876, № 21, 22, стб. 706.

Не на такую ли аналогию призвана натолкнуть читателя фамилия главного героя романа — Овчаров?

Остро критическое восприятие пореформенного времени разделяли многие современники сестер Хвощинских, в том числе и наиболее прозорливые среди них. Для многих стало ясно, что так называемая Великая реформа лишь одна из начальных предпосылок крупного общественного переустройства, но далеко не само оно.

Мотив неудовлетворенности, разочарования в несостоявшихся ожиданиях настойчиво проходит через многочисленные произведения старшей сестры Софьи — Надежды Дмитриевны Хвощинской, в замужестве Зайончковской. Талант ее имел возможность осуществиться более полно: в стихотворных, беллетристических, критико-публицистических произведениях. В прозе Н.Д. Хвощинская стала широко известна под псевдонимом В. Крестовский. Немало курьезов и читательских недоумений возникло, когда в литературу пришел подлинный Всеволод Крестовский, популярный прозаик 70-80-х годов. Н.Д. Хвощинская не изменила привычной подписи, но прибавила к ней указание — «псевдоним».

За сорок лет неустанного литературного труда писательница пережила несколько творческих периодов. Сама она «временем расцвета» считала десятилетие 1869–1879 годов. В письме к приятельнице такие строки: «Не 1865 меня обновил. Он уложил меня [10] Это год смерти С.Д. Хвощинской и замужества Н.Д. Хвощинской, стремившейся уйти от тоски одиночества. , и когда через четыре года я проснулась, то среди молодежи… мелькнула мне «Первая борьба»… Вот тебе секрет расцвета… Он завершился «Свиданием…» [11] Цит. по статье: Семевский В.М. Н.Д. Хвощинская-Зайончковская. — Русская мысль, 1890, № 12, с. 133. .