Марко Вовчок - Свидание

Стихия народной речи, поэзия украинского фольклора, яркая обрядовость сельских празднеств, смесь религиозных верований с отзвуками древних легенд придают произведениям Марка Вовчка тот колорит, который в русском их исполнении имел до того лишь один великий аналог — гоголевское творчество.

Большинство авторов нашего сборника: сестры Софья и Надежда Хвощинские, Софья Соболева, М.К. Цебрикова — в меру таланта принадлежали к другой ветви гоголевской традиции — к «натуральной школе», эстетике критического реализма. В «Очерках гоголевского периода» Н.Г. Чернышевский писал о ее существе: «…«Критическое направление» при подробном изучении и воспроизведении явлений жизни проникнуто сознанием о соответствии или несоответствии изученных явлений с нормою разума и благородного чувства» [6] Чернышевский Н.Г. Полн. собр. соч. М., 1947, т. 3, с. 18. .

С наибольшей определенностью, а подчас и обнаженностью, приемы «натуральной школы» воплощены в повести С.П. Соболевой «История Поли». Автор здесь порою переходит на прямолинейное изложение своих взглядов, насыщая некоторые эпизоды открытой публицистикой.

Соболеву охотно печатали в 60-е годы прогрессивные журналы «Русское слово», «Отечественные записки», «Современник». Повесть «История Поли» примечательна уже тем, что опубликована в одном из последних номеров вскоре навсегда закрытого «Современника». Она из тех произведений, которыми ведущий революционно-демократический журнал 60-х годов прощался с читателями.

Повесть исполнена как развернутая реплика в спорах об истинном предназначении женщины. Рассказ о доброй и талантливой чиновничьей дочери-сироте, ее трудном отрочестве включен в композиционную рамку — очерк нравов провинциального общества в городке Плеснеозерске. Эти нравы противостоят нормальной жизни взрослой Поли еще ожесточеннее, еще нетерпимее, чем в голодном детстве вздорный характер мачехи. Там Поля выстояла, здесь — почти сломалась. Во всяком случае, сдалась, обрекла себя на бегство из семьи, где жилось нормально. Плеснеозерцы взбеленились из-за того, что Поля приехала как неофициальная жена здешнего помещика. Унижения, отчуждение, травля, под конец вылившаяся в оскорбительное анонимное послание, — все орудия моральной пытки пустили в ход завсегдатаи плеснеозерских гостиных против молодой женщины.

Публицистический комментарий обнажает идейный нерв повести: «Что могло быть проще и обыкновеннее истории Поли. Такие истории повторяются каждый день и на каждом шагу… Если бы наши губернии не изобиловали плеснеозерцами, то мы пожалуй бы не стали и писать этой истории и не замолвили бы слова в защиту Поли». Здесь открыто заявлена авторская позиция или, как обычно говорилось о «натуральной школе», — тенденция.

Противники прогрессивных литераторов наломали горы копий, стремясь доказать, что тенденция несовместима с художественностью, противостоит ей, вытесняет ее и т. п. Классики критического реализма гениальными произведениями доказали обратное, у второстепенных же писателей случается не всегда оправданный перевес дидактики над художественностью. В «Истории Поли», да и в других произведениях С.П. Соболевой, такой перевес — явление частое.

По поводу подобных художественных просчетов Н.А. Некрасов с огорчением говорил: «Тепло, гуманно перо автора, но торопливо и слишком резко там, где должен всплыть наружу весь герой, и часто автор совершенно некстати выскакивает сам на страницы своего романа» [7] Некрасов Н.А. Полн. собр. соч. и писем. М., 1950, т. 9, с. 399. .

Это замечание адресовано не С.П. Соболевой, хотя может быть отнесено и к ней, а значительно более признанной писательнице прошлого века — Н.Д. Хвощинской. В тени ее широкой известности и обильного творчества на протяжении 50-80-х годов осталось как бы скрытым литературное наследие рано умершей ее сестры Софьи Дмитриевны Хвощинской. Между тем, по мнению многих критиков: М. Цебриковой, В. Семевского, Н. Демидова, — писательский талант младшей сестры не уступал таланту старшей. При этом стиль ее вполне своеобразен, свободен от подражания «внутрисемейному авторитету». «Работа ее была менее тонка, чем ее сестры, но штрихи были смелее, порой пробивалась горькая ирония» [8] Цебрикова М.К. Очерк жизни Н.Д. Хвощинской-Зайончковской. — Мир божий, 1897, № 12, с. 10. .

Софья Дмитриевна умерла от тяжелой болезни на руках сестры в 33 года. К тому времени она создала уже несколько романов: «Зерновский», «Мудреный человек», «Домашняя идиллия недавнего времени», «Городские и деревенские», ряд очерков и повестей. Впервые со времени публикации в «Отечественных записках» в 1863 году роман «Городские и деревенские» переиздается в нашем сборнике. М. К. Цебрикова в воспоминаниях говорит, что мысли о переиздании сочинений Софьи Дмитриевны в обществе возникали неоднократно. Однако Надежда Дмитриевна хранила предсмертное обещание, данное сестре, которая просила ее не издавать и о ней не писать. Такова была скромность младшей сестры, как считают одни, боязнь быть неправильно понятой, как полагают другие литературоведы. А еще вероятнее — и первое, и второе одновременно.