Эрих Ремарк - Триумфальная арка [litres]

– Да.

– Тогда ладно.

Они положили пострадавшего обратно на мостовую. Равич опустился на колени послушать, есть ли дыхание. Осторожно расстегнул мокрую от пота рубаху и приложил ладонь к груди.

– Ну, что он? – спросил работяга, поинтересовавшийся у Равича, врач ли он. – Без сознания?

Равич покачал головой.

– Тогда что? – все еще не понимал работяга.

– Умер, – сказал Равич.

– Умер?

– Да.

– Как же так? – растерянно проговорил работяга. – Ведь только что обедали вместе…

– Где тут врач? – послышалось вдруг из задних рядов окружившей их толпы.

– В чем дело? – отозвался Равич.

– Где тут врач? Скорее!

– Да что случилось?

– Женщина… Там…

– Какая еще женщина?

– Ее балкой задело! Там кровищи…

Равич уже снова проталкивался сквозь толпу. Маленькая, тщедушного вида женщина в синем рабочем фартуке – фартук казался на ней огромным – лежала на песке возле ямы с известью. Морщинистое, страшно бледное лицо, на котором двумя черными угольками застыли глаза. Из-под шеи фонтанчиком хлестала кровь. Она выплескивалась косой пульсирующей струйкой, словно плевками, и выглядело все это ужасно неопрятно. Под головой женщины, въедаясь в песок, расползалась черная лужица.

Равич зажал артерию. Из небольшой походной аптечки, которую на всякий случай всегда таскал с собой, выхватил бинт.

– Подержите кто-нибудь, – сказал он стоящим рядом.

Четыре руки потянулись к аптечке одновременно. Аптечка упала на песок и раскрылась. Он схватил ножницы, тампон, вскрыл бинт.

Женщина лежала молча. Немигающий взгляд устремлен в одну точку, все тело сведено судорогой страха.

– Все в порядке, мамаша, – ободрил ее Равич. – Все в порядке.

Удар пришелся на плечо и шею. Плечо размозжено, ключица сломана, сустав раздроблен. Сгибаться не будет.

– Так, рука левая, – автоматически приговаривал Равич, а сам уже осторожно прощупывал затылок. Кожа содрана, но все остальное вроде цело. Ступня вывихнута, он проверил, цела ли кость ноги. Серые чулки, штопанные-перештопанные, но без дыр, перехваченные черной повязкой ниже колен – до чего отчетливо это всякий раз запоминается! Черные ботинки на шнурках, шнурки завязаны двойным узлом, мыски у ботинок залатаны.

– «Скорую» кто-нибудь вызвал? – спросил он.

Никто не ответил.

– Полицейский, кажись, звонил, – откликнулся наконец кто-то.

Равич вскинул голову.

– Полицейский? Где?

– Да там. Около второго.

Равич поднялся.

– Ну, тогда все в порядке.

Он хотел смыться. Но в ту же секунду полицейский раздвинул кольцо зевак. Это был молодой парень с блокнотиком в руке. Он нервно слюнявил огрызок карандаша.

– Минутку, – проговорил он и принялся что-то записывать.

– Да тут все в порядке, – бросил Равич.

– Минутку, месье.

– Но я очень спешу. У меня срочный вызов.

– Минутку, месье. Вы врач?

– Я остановил кровотечение, только и всего. Вам остается дождаться «скорую».

– Не торопитесь, месье! Я должен записать ваши данные. Это важно. Вы свидетель. Вдруг она умрет, что тогда?

– Да не умрет она!

– Это еще не факт. И с возмещением ущерба наверняка будет морока.

– Вы «скорую» вызвали?

– Напарник мой вызывает. А теперь не мешайте, иначе еще дольше провозимся.

– Человек, вон, помирает, а вам лишь бы уйти, – попрекнул Равича один из работяг.

– Если б не я, она бы уже умерла.

– Вот именно, – вопреки всякой логике запальчиво подтвердил рабочий. – Тем более вам надо остаться.

Рядом щелкнул затвор фотоаппарата. Мужчина в модной шляпе, тулья пирожком, широко ему улыбался.

– Вы не присядете, как будто повязку накладываете?

– Нет.

– Но это же для прессы, – пояснил мужчина. – И вас тоже упомянут, адрес, фамилия, ну и текст, что вы эту женщину спасли. Лучше всякой рекламы. Попрошу вас, вот сюда, здесь освещение лучше.

– Идите к черту! – разозлился Равич. – Ей срочно нужна «скорая». Повязка временная, долго не продержится. «Скорую» вызывайте, срочно!

– Всему свой черед, месье, – заявил полицейский. – Первым делом я протокол должен оформить.

– Покойник тебе уже сказал, как его зовут? – язвительно поинтересовался какой-то юнец из толпы.

– Ta gueule! [24] Вякни у меня еще! (фр.) – цыкнул полицейский и сплюнул пареньку под ноги.

– Сфотографируйте, пожалуйста, еще разок, вот отсюда, – обратился кто-то к фотографу.

– Это еще зачем?

– Чтобы видно было, что тут огорожено. Улица перекрыта была. Видите, вон там. – И он показал на криво прибитую фанерку с надписью «Осторожно! Опасно для жизни! Проход закрыт!». – Снимите так, чтобы было видно. Нам это нужно. О возмещении ущерба не может быть и речи.