Эрих Ремарк - Жизнь взаймы, или У неба любимчиков нет

– Может, я люблю тебя, потому что ты не думаешь о будущем?

– Тогда ты любила бы каждого мужчину в санатории. Предлагаю на ужин камбалу с жареным миндалем и к ней молодое монтраше.

– Тогда почему я тебя люблю?

– Потому что под руку попался. И потому, что ты любишь жизнь. Я для тебя просто-напросто безымянный кусок жизни. Это чертовски опасно.

– Для меня?

– Для безымянного. Его можно кем угодно заменить.

– Меня тоже, – сказала Лилиан. – Меня тоже, Клерфэ.

– В этом я уже не очень-то уверен. Будь я поумней, бежал бы со всех ног.

– Ты еще и прийти ко мне толком не успел.

– Завтра утром уезжаю.

– Куда? – спросила Лилиан, не поверив услышанному.

– Далеко. Мне в Рим надо срочно.

– А мне к Баленсиаге, платья купить. Это еще дальше, чем в Рим.

– Я действительно уезжаю. Надо уладить дела с контрактом.

– Хорошо, – сказала Лилиан. – Это даст мне время с головой окунуться в мир моды. Мой дядюшка Гастон уже подумывает учредить надо мной опеку – или замуж выдать.

Клерфэ улыбнулся:

– Хочет из одной тюрьмы поскорее запихнуть тебя в другую, пока ты не распробовала вкус свободы.

– А что такое свобода?

– Я и сам не знаю. Знаю одно: это не безответственность и не жизнь без цели. Отрицательное определение всегда подыскать легче.

– Когда вернешься?

– Через несколько дней.

– У тебя в Риме кто-то есть?

– Да.

– Я так и думала.

– Почему?

– Было бы странно, если б ты был один. Я ведь тоже была не одна, когда ты появился.

– А теперь?

– Теперь, – сказала Лилиан, – теперь я слишком опьянена собой в этой другой жизни, чтобы задумываться еще и об этом.

На следующий день после обеда она отправилась к Баленсиаге. Если не считать спортивных вещей, одежды у нее было совсем немного: несколько платьев еще довоенного покроя, ну и парочка от матери, перешитых по случаю у дешевой портнихи.

Теперь она внимательно присматривалась к женщинам в зале. Она изучала их наряды и вглядывалась в их лица, надеясь прочесть в них хоть что-то похожее на собственные чаяния. Тщетно. Она видела сварливые, стареющие, какие-то попугайские физиономии, накрашенные сверх всякой меры, немигающие, неприязненные глаза в складках морщин, видела и женщин помоложе, и совсем молоденьких, утонченно изящных красоток, в чьих скептических взглядах читался лишь один, зато непостижимо хищный интерес к простейшим радостям бытия. Была здесь и стайка холеных американок, бездумно щебечущих болтушек. Лишь изредка в этом калейдоскопе взбудораженной пустоты светлым пятном иссякающей жизни среди мертвенных манекенов мелькало лицо, чаще всего уже пожилое, отмеченное чарами истинной человечности, неподвластное лихорадке ажиотажа, тронутое той редкой печатью возраста, которая, как патина на драгоценном сосуде, ложится на поверхность не щербинами времени, но благородным мерцанием красоты.

Тем временем начался показ моделей. Лилиан прислушивалась к приглушенному шуму большого города, который отголосками слабой барабанной дроби доносился сюда, словно дыхание современных джунглей из стали, бетона и стекла. Казалось, этим же дыханием занесло на подиум и всех этих неправдоподобно стройных, неестественно гибких манекенщиц, которые, словно диковинные звери, этакими длинными двуногими хамелеонами то и дело стремительно меняли наряды, как окраску, в непроницаемом молчании дефилируя перед рядами кресел.

Она выбрала пять платьев.

– Хотите сейчас примерить? – спросила продавщица.

– А можно?

– Конечно. Вот эти три вам подойдут. Остальные, пожалуй, чуть великоваты.

– Когда я смогу их получить?

– А когда бы вы хотели?

– Немедленно.

Продавщица рассмеялась:

– «Немедленно» означает у нас недели три-четыре, никак не меньше.

– Но мне нужно сейчас же. А вот эти, готовые модели, если подойдут, я могу купить?

Продавщица покачала головой:

– Нет, они нам каждый день нужны для показов. Мы и так идем вам навстречу. В порядке общей очереди вам пришлось бы ждать выполнения заказа месяца полтора. Ну что, начнем вот с этого черного вечернего?

Продавщица отнесла платья в примерочную, которая так и сверкала зеркалами. Тут же появилась и портниха снимать мерки.

– Превосходный выбор, мадемуазель, – похвалила продавщица. – Эти модели созданы будто специально для вас. Господин Баленсиага наверняка будет рад увидеть на вас эти вещи. Жаль, сегодня его нет.

– А где же он? – оглаживая платье, спросила Лилиан скорее из вежливости, лишь бы поддержать разговор.