Джои Гебель - Пытка для гения

— В любом случае он продолжится без моего участия.

— Очень, очень жаль. Я поинтересовался у Винсента его последними сочинениями, и он сказал мне, что вы велели ему расслабиться и сделать перерыв в работе. Какими причинами вызван ваш новый подход?

— Некоторое время назад Винсент пытался покончить с собой.

— Я в курсе, Стив мне говорил.

— Вот вам и причина. Не стоит перегибать палку. Мы подвергали его всевозможным пыткам и получили более чем удовлетворительные результаты.

— Совершенно с вами согласен. У меня даже возродилась вера в массового зрителя и слушателя.

— В общем, я больше не хочу причинять Винсенту боль.

— Видите ли, Харлан, я понимаю, что вами движет, но раз уж мы зашли так далеко, почему бы не продолжить эксперимент на новом уровне?

— Что вы имеете в виду?

— Мне кажется, Винсент обладает всеми задатками человека-легенды. У него достаточно потенциала, чтобы в один прекрасный день стать полубогом. Идолом, предметом поклонения. Он — идеальный страдающий гений. Даже его внешность подходит для этого как нельзя лучше. Выглядит бедняга, мягко говоря, неважно.

— Но ведь один из основополагающих принципов «Нового Ренессанса» — отрезать воспитанникам путь к славе.

— Вы правы. А если он умрет? Тогда этот фактор не будет иметь значения. В конце концов, ключевая характеристика несчастного гения, главный момент, укореняющий легенду в сознании людей, — это ранняя смерть кумира, так?

Меня передернуло.

— Вы планируете убить Винсента?

— Нет, — от души расхохотался Прормпс. — Но когда-нибудь он все-таки умрет. Я рассуждаю в долгосрочной перспективе. Согласитесь, в этом и заключается суть «Нового Ренессанса». Долговечность и память в следующих поколениях, а не только кассовые сборы и телерейтинги. Послушайте, Харлан, сейчас от Винсента требуется лишь продолжать работу, двигать проект и пополнять собственную творческую копилку. Безусловно, он — талант. Все его творения превосходны, но нам нужно еще. С каждым новым произведением он пишет все лучше, да?

— Конечно.

— Очевидно, Винсент приближается к вершине своего мастерства. На кладбище я побеседовал с ним, чтобы узнать, на какой стадии творческого развития он сейчас находится, и по всем признакам выявил присутствие в его душе так называемой Kunstlerschuld , «вины художника». Вам, разумеется, знаком этот термин. Следовательно, он подошел к точке, когда готов предпочесть жизнь искусству.

Меня раздосадовало, что Прормпс ввернул неизвестное мне слово.

— Если вас это порадует, могу сообщить, что благодаря моему нечаянному содействию Винсент заработал сифилис, — сказал я.

— Ну, это уже кое-что, — со смехом проговорил Прормпс. — Может быть, он потеряет ногу, как Рембо!

— Не сравнивайте Рембо с Винсентом. Рембо не столько страдал, сколько беспутничал.

— Согласен. Грань между страданием и безнравственностью очень тонка.

— Да уж, я своими глазами видел примеры.

— Не сомневаюсь. Вы всегда были отличным работником. Вот что, Харлан, организуйте еще один творческий взлет для нашего гения. Еще одно маленькое вмешательство, и вы свободны. Устраивает?

Прормпс широко улыбнулся. Он улыбался все время, пока мы разговаривали. Я посмотрел в окно лимузина и увидел, как Винсент машет рукой, разгоняя дым от сигареты Силвейна.

— Не могу, — сказал я.

— Вы — человек твердых принципов, в нашем бизнесе таких мало. Полагаю, именно поэтому вы и принесли проекту столько пользы. — Прормпс похлопал меня по плечу.

— Послушайте, мистер Прормпс. Я постараюсь убедить Винсента взяться за работу, но не надо мучить его сверх обычного.

— Хорошо. Будем действовать по обстоятельствам, — успокоил меня Прормпс и сменил тему. — Ну что ж, хватит о делах. Что вы делаете сегодня вечером?

— Ничего особенного.

— Не хотите зайти ко мне в гости? — Прормпс положил руку мне на бедро, и мои мышцы моментально напряглись. — Вы любите горячие ванны?

— Мистер Прормпс, мне, пожалуй, пора.

— Да, да, разумеется. Зовите меня просто Дрю.

Остаток года после двадцать первого дня рождения Винсента прошел мирно и безмятежно для нас обоих. Работа состояла в основном из встреч с директорами студий. Переговоры, как правило, были короткими и скучными, но я предпочитал скучать, нежели заниматься вредительством, на которое согласился пятнадцать лет назад и которое неизменно вызывало у меня угрызения совести. В результате этих переговоров мы со Стивом продали три киносценария Винсента, и еще три работы студии оставили на рассмотрение.