Джои Гебель - Пытка для гения

Шатаясь, Винсент поднялся на крыльцо. Джейн впустила его, и я уехал.

На этот неожиданный план меня вдохновил случай, который произошел со мной в юности: я испортил отношения с подружкой из-за того, что напился. Однажды вечером девушка, которая мне нравилась, пригласила меня к себе. Перед встречей я так волновался, что меня вырвало. Чтобы успокоить нервы, я залил в пустой желудок изрядное количество виски. К несчастью, незадолго до этого дня я начал принимать антидепрессанты, которые, очевидно, не сочетались со спиртным. Как правило, выпив, я держался вполне прилично, но на этот раз совершенно потерял контроль над собой и даже не мог вспомнить, что творил. На следующий день подружка сказала мне, что я вел себя как последний ублюдок, и процитировала мою грязную брань. Не знаю, как у меня повернулся язык произнести подобные мерзости. Мне было ужасно стыдно. С той девушкой я больше не встречался.

Примерно через час я позвонил Джейн.

— Привет, Джейн. Это Харлан Айффлер. Просто хотел поинтересоваться, ты не передумала насчет моего предложения?

— Приезжайте за своим клиентом. Он вырубился на газоне, — сообщила она. — И привозите ваш дурацкий контракт.

Наш гений ненавидел себя. Я рассказал Винсенту, будто Джейн позвонила мне и сообщила, что он совсем обезумел. После того, как она отказала ему в поцелуе, он впал в бешенство и принялся крушить все вокруг. Джейн продемонстрировала мне доказательства: разбитый экран телевизора, осколки посуды, поломанные стереодинамики и синяки на запястье. Винсент изрыгал страшные оскорбления, которые она сочла непростительными. По ее словам, она увидела настоящее лицо Винсента и уже никогда не сможет относиться к нему по-прежнему. На его многочисленные звонки и длинные письма с извинениями она не отвечала. Через месяц Джейн получила контракт на книгу и переехала в Нью-Йорк.

Скорбь вновь овладела Винсентом, гнетущая и безысходная, как всегда. Он заперся в своей грязной квартире. Несколько месяцев его тоску не могло развеять ничто: ни появление канала «Живопись», ни первые места композиций в хит-парадах. Его не радовал даже успех сериала «Гастроном». Благодаря превосходному сценарию критики закрывали глаза на откровенные коммерческие ходы, а сексапильные актеры отлично компенсировали отсутствие динамики в сюжете.

Винсент, напротив, был начисто лишен сексуальной привлекательности и напоминал ходячую развалину, да еще с дурным запахом. День и ночь он исступленно писал. Музой почти всех его произведений служила Джейн. Я уговаривал его пощадить себя, но он лишь отмахивался. Винсент работал как одержимый, пытаясь избавиться от боли. Если он не писал, то перебирал струны гитары, извлекая из нее минорные аккорды. Он повторял грустные мелодии по тысяче раз и глотал душившие его слезы.

После эпизода с Джейн он выбросил таблетки и заявил, что лучше умереть, чем продолжать их прием. Резкий отказ от декседрина вызвал усиление депрессии. Кроме того, как и прежде, он мучился бессонницей. По собственному выражению Винсента, его мозги просто не отключались.

Он снова начал пить. Я отказался покупать ему спиртное, но вскоре выяснилось, что Винсент преспокойно может делать это сам, так как документов, подтверждающих возраст, от него не требовали. Черные волнистые волосы, спадавшие на лицо, начали седеть, он выглядел старым и опустившимся. Свободное время и деньги Винсент тратил только на выпивку, а основную часть гонораров продолжал отсылать братьям и сестре, которые, вероятно, вели гораздо более счастливую жизнь.

Однажды вечером, когда я, как обычно, зашел к нему, чтобы вместе посмотреть очередную серию «Гастронома», Винсент вдруг схватил с пола бокалы из-под виски и один за другим разбил их об стену.

— Зачем? — спросил я.

— Пора завязывать с пьянством. Сценарий этой серии я писал на трезвую голову. Теперь я так не смогу. Я вообще больше ничего не могу.

Но в следующий раз я пришел и увидел, что он наливает виски во флакон из-под таблеток. Всю зиму Винсент держал под рукой этот коричневато-оранжевый флакон с написанным на ярлычке рецептом. «Бокал» валялся рядом с Винсентом и в ту ночь, когда я нашел его лежащим без сознания на полу гостиной. Он вскрыл себе вены. Повсюду были разбросаны порванные сценарии.

— Винсент?..

Лиловатые веки дрогнули и открылись, тусклые карие глаза постепенно привыкли к жутковатому освещению палаты. Винсент неуверенным движением убрал с лица волосы и попытался сесть, опираясь на приподнятую спинку кровати. Он выглядел до крайности изможденным, и казалось, что рассыпаться на части ему не дает лишь больничная рубашка. Пока я смотрел на него, меня затошнило. Я представил себя на коленях перед унитазом — голова опущена, лоб покрыт испариной, я конвульсивно дергаюсь, содержимое желудка извергается наружу — и подумал, что более подходящей позы в этом мире для меня не найти.