Джон Мильтон - Рай - Потерянный рай. Возвращенный рай

Так говорил Владыки голос. Тучи
Одели гору мраком; клубы дыма
Вились вокруг и пламя вырывалось,
Тем возвещая пробужденный гнев,
И загремел с вершины помраченной
Еще грознее звук эфирных труб.
И вот по знаку этому все Силы,
Стоявшие на стороне Небес,
В квадрат соединившийся могучий
Необоримой крепости, пошли
В молчании блестящих легионов
При звуках дивной музыки, вливавшей
Геройский пыл в их смелые сердца,
Имея во главе богоподобных
Вождей, в защиту Бога и Мессии.
Ничем не нарушался крепкий строй;
Ни встречною горою, ни тесниной,
Ни быстрою рекою их ряды
Не разделялись: в высоте громадной
Поход их совершался, воздух нес
Поспешные шаги их без препятствий.
Как некогда весь птичий род промчался
В порядке стройном на своих крылах
Через Эдем по Божию призыву,
Чтоб от тебя принять им имена, –
Так мчался их громадный рой путями
Небесными, и много областей
Прошли они, десятикратно больших,
Чем вся Земля. Вот наконец вдали,
От края и до края горизонта,
Огнистая явилась полоса
На севере, воинственного вида;
Приблизившись, увидели они
Над ней щетину из торчащих копий
Бесчисленных, и шлемов рой густой,
И множество щитов разнообразных
С хвастливыми эмблемами. То войско
Мятежное спешило Сатаны
В свирепый свой поход: они мечтали
В тот самый день – в открытом ли бою,
Или напав врасплох – взять гору Бога
И посадить вождя их, самозванца
И Божия завистника, на трон.
Но их мечты пустыми оказались
И ложными уже на полпути.
Казалось, правда, нам сначала странным,
Что Ангелы на Ангелов идут,
Грозя друг другу встречею враждебной, –
Те Ангелы, которые так часто
На торжествах блаженства и любви
Единодушно гимны воспевали
Предвечному Создателю, как дети
Единого великого Отца;
Но битвы шум уж начинался; резкий
Клич нападенья положил конец
Всем мирным мыслям. Посреди неверных
Отступник возвышался, будто бог,
На солнечно-блестящей колеснице,
Величия божественного образ,
Толпою Херувимов окружен,
Обставлен их щитами золотыми.
Но вот он с трона пышного сошел:
Осталось между их и нашим войском
Лишь узкое пространство, промежуток
Опаснейший; лицом они к лицу
Стояли, на огромном протяженьи,
Грозящим строем. Перед авангардом,
Еще в сраженье не вступившим, гордо
Огромными шагами Сатана
Прошел и стал, высокий и громадный;
Алмазами и золотом сверкало
Его вооруженье. Абдиил,
Стоявший меж сильнейших и готовый
К отважнейшим делам, не мог снести
Такого вида гордого; бесстрашно
Так рассуждал в душе он сам с собой:

«О Небо! Сколько сходства со Всевышним
Еще осталось в нем, хотя исчезли
Его и честь и верность! Не должны ль
Отпасть его могущество и сила,
Коль скоро добродетели уж нет?
Не должен ли он, дерзкий, оказаться
Слабейшим, хоть на вид необорим?
На помощь Всемогущего надеясь,
Я испытаю силу всю его,
Как испытал его рассудок в споре,
И лжив, испорчен оказался он;
Конечно, будет справедливо, если
Тот, кто в защите истины был прав,
Одержит и в сраженье верх и будет
В обоих состязаньях победитель.
Конечно, этот способ груб, негоже
Рассудку с силой спорить; все ж, однако,
Рассудок должен силу победить».

Обдумав это, из рядов собратий
Он выступил, на полдороге встретил
Отважного Врага, в котором гнев
От встречи той тем больше разгорелся,
И так ему бесстрашный вызов бросил:

«Попался ты, гордец? Ты возмечтал
Своей достигнуть цели без препятствий,
Неохраненным Божий трон найти;
Надеялся, что все его покинут
Из страха перед силою твоей
Иль под влияньем слов твоих могучих.
Безумец! Не подумал ты, сколь праздны
Угрозы Всемогущему оружьем!
Он из вещей малейших без конца
Всегда создать сумеет рать за ратью,
Чтоб безрассудство низложить твое!
Да и один, без помощи, Он может
Своей все достигающей рукой
Одним ударом вмиг с тобой покончить
И рать твою низвергнуть в бездну тьмы!
Притом ты видишь, что не все с тобою
Идут одним путем: довольно есть
Таких, что ставят выше верность Богу
И чтут Его, хоть ты не видел их,
Когда среди толпы тебе послушных
Один, казалось, заблуждался я,
Со всеми несогласный; ныне видишь,
Как велико число со мной согласных;
Итак, пойми, хоть поздно, что порой
И тысячи способны заблуждаться
И правы лишь немногие из них!»

Ему великий Враг, скосив с презреньем
Глаза, ответил: «Горе для тебя,
Мятежный Ангел, для моей же мести,
Тебя искавшей прежде всех, приятно,
Что ты из бегства своего пришел,
Чтоб получить достойное возмездье
От вызванной тобой моей десницы
И первый мой удар принять за то,
Что ты дерзнул безумными словами,
Внушенными противоречьем, спорить
С тем, что принять решила треть богов,
Собравших свой синод для подтвержденья
Всех прав своих божественных. Пока
Они в себе божественную силу
Все чувствуют, не могут никого
Они признать на свете всемогущим.
Но так как вышел ты вперед собратий,
Гонясь за честью, чтобы я тебя
Немного ощипал, то пусть пример твой
Предтечей будет пораженья прочих.
Я медлил только для того, чтоб это
Ты знал и чтоб хвалиться ты не мог,
Что я тебя оставил без ответа;
Я полагал, что небо и свобода –
Одно и то же для небесных Духов;
Теперь же вижу я, что большинство
Ленивое избрать готово рабство,
Слугами быть средь праздников и песен,
И этих ты рабов вооружил;
Что ж, пусть сразятся рабство и свобода:
Их подвиги покажет этот день».