Николай Добролюбов - «Потерянный рай». Поэма Иоанна Мильтона… Перевод… Елизаветы Жадовской

Издание чистенькое; но на это смотреть не должно. Перевод с прозы г-жи Жадовской – безобразнейшая спекуляция, какую только можно себе представит!.. Тут все есть – и ловкая штука, и бездарность, и прямой обман…

Известно, что «Потерянный рай» пришелся очень по вкусу нашей публике. Первый перевод его вышел, кажется, в 1810 году [1], и с тех пор появлялось несколько переводов и, кажется, более десятка изданий его. Прежние переводы были в прозе; [2]г-же Елизавете Жадовской вздумалось, что поэма Мильтона будет иметь у нас еще более успеха, если переложить ее в стихи [3]. Кстати же, у нас имя г-жи Жадовской (не этой, а Юлии) [4]имеет очень хорошую известность в литературе. Вот и принялась г-жа Елизавета Жадовская – переводить с прозы, то есть перекладывать в стихи прозаический старый перевод. Перевела она выдержки из трех песен «Потерянного рая» (4-й, 8-й и 9-й), да одну песнь «Возвращенного», да часть одной песни из «Потерянного» перенесла в «Возвращенный», составила таким образом книжечку стихов в 140 разгонистых страничек и издала под вышеописанным громким заглавием… А затем на обертке значится: цена 1 руб. 65 коп. сер…. И даже 65! Что, хоть бы уж ровно 60!

Ясно, что спекуляция рассчитана именно на то, что читатели не разберут, в чем дело, и выпишут себе отрывочки г-жи Елизаветы Жадовской, в полной уверенности получить полный стихотворный перевод поэмы Мильтона. Не мудрено, что кое-кто и попадется на эту штуку именно потому, что обман уж слишком нагло сделан, – И вот почему мы спешим предупредить читателей об этом переводе.

О стихах г-жи Елизаветы Жадовской можно судить по следующему обращению к Мильтону, которое напечатано на особой четвертке в начале книги, очевидно ради ее утолщения:

Все знаки препинания мы оставили так, как они стоят в подлиннике. По этому можно судить и о грамотности г-жи Елизаветы Жадовской.

Мы сказали, что г-жа Елизавета Жадрвская перекладывала в стихи русский старый перевод. В этом убедились мы, во-первых, потому, что содержание каждой песни изложено почти буквально сходно с изложением старого перевода; а во-вторых, и беглым сличением некоторых мест. Возьмем хоть с начала. Вот проза:

То устремляет он (сатана) печальные взоры на вертоград райский, которого прелестный вид открыт пред его глазами; то обращает их к небесам, к сему лучезарному светилу, которое, достигнув до средины пути своего, блистало с высоты своих блестящих чертогов.

А вот стихотворный перевод с прозы:

Не знаем, что побудило г-жу Елизавету Жадовскую выступить с книжечкою таких стихов, да еще выступить в таких павлиньих перьях; но считаем справедливым заметить, что ее «Потерянный рай» – есть явление весьма невзрачное в русской литературе.

P. S. Считаем нужным оговориться, что, осуждая перевод г-жи Елизаветы Жадовской, мы вовсе не отвергаем пользы перевода на русский язык лучших произведений иностранной поэзии. Наши замечания имеют вот какой смысл: зачем г-жа Жадовская выдрала из поэмы Мильтона отрывки, и отрывки далеко не лучшие, зачем перевела их на плохие стихи с старой русской прозы, зачем перепутала даже и то, что сама выбрала, а главное – зачем свои вирши издала под названием поэмы Мильтона «Потерянный рай», да еще с присовокуплением «Возвращенного»?.. Так нужно понимать наши слова, а никак не в том смысле, будто мы глумимся над Мильтоном, над поэзией и утверждаем, что нам никаких переводов не нужно, что нам и того, что есть, – слишком достаточно. Нет, не за то осуждаем мы г-жу Елизавету Жадовскую, что она переводила Мильтона, а за то, что плохо перевела, перевела не все, что следовало, а выдала так, что будто все ею сделано.