Вильгельм Мах - Агнешка, дочь «Колумба»

Длинный нос с красной нашлепкой на кончике. Что этот тип искал возле замка, что вынюхивал? Теперь, после получения новых сведений, после признания Тотека, напрашивался простой вывод: он собирал материал.

На другой же день он пришел, вернее, приехал к ней на своем велосипеде — на сей раз элегантный и надушенный, из чего она заключила, что накануне он все же не рассчитывал на встречу. Этот визит Агнешка хотела бы забыть поскорее. Не то маньяк, не то полоумный, он внушал ей стыд и жалость. Чуть ли не с порога Зарытко сделал предложение. Говоря точнее, предложил ей, одинокой и беспомощной, свою руку. Свою жилистую, цепкую, землистую руку с пальцами, синими от чернил и желтыми от никотина. Свои мутные косящие глаза. Нос с нашлепкой. О пресвятая Агнесса! Она отнеслась к этому как к неудачной шутке. Но он не шутил. Она решительно и без разговоров выставила его. Он выглядел более изумленным и озадаченным, чем она сама. Кто вселил в него столь наглую надежду?

Сегодня Тотек сообщил ей нечто такое, что она в самом деле не знала. Оказывается, после визита к Агнешке Зарытко был у Пшивлоцкой. Но она знала другое. Хрупкий, преходящий покой снова оказался под угрозой. Поездки Балча опять участились, что удивило многих. Бобочка после своего паломничества в Бялосоль и тамошнего совещания со своей родственницей начала сообщать по секрету, что положение солтыса не очень-то прочное. Среди женщин пронесся слух, взявшийся неизвестно откуда: на Балча кто-то доносит. К нему опять наведался Мигдальский, и людям удалось подсмотреть и подслушать, как солтыс после долгой беседы швырнул в милиционера протоколами, подсунутыми ему на подпись, и заорал: «Кто-то схлопочет от меня по морде! По морде!» Такая формулировка давала простор новым домыслам. Люди поглядывали друг на друга как-то странно, на нее тоже. Да, на нее тоже, на нее даже в первую очередь. Одни с одобрительным признанием, другие с догадливой усмешкой, а кое-кто из дружков гвардейцев — враждебно. Как они смеют, за кого они ее принимают? Она не собиралась завершить свой поединок, начавшийся с первого же дня, таким способом. Она была в панике. Скрывшиеся было тучи опять появились на горизонте, страшные, угрожающие. Самое удивительное, что на этот раз она меньше всего боялась за себя. Ей хотелось поговорить с Балчем, но она лишила себя такой возможности. Приходилось расплачиваться за свою гордость. Балч снова уехал, его не было целых два дня. Вернулся он молчаливый, непроницаемый. Она лихорадочно и беспорядочно соображала, чем она могла бы помочь, как могла бы воспрепятствовать. Но чему? Кому?

Память подсказала ей выход в тот самый день, когда Семен привез из Джевинки парты для нового класса и доложил в ее присутствии коменданту, что столяры потребовали за работу еще столько же!

«Потребовали т о в а р а!» — сообразила Агнешка. Она отправилась в Хробжицы, нашла Ромека Кондеру и, нисколько не беспокоясь, что он на этот счет подумает, начала выпытывать у него, к чему привела жалоба, отправленная им после того несчастного вечера. Ну да, он послал, конечно, отчет, но не жалобу по молодежной, по официальной линии, но ответа еще нет. И тогда, обещая всяческую помощь и содействие его хробжицким ровесникам (Агнешка решилась даже многозначительно подчеркнуть, что и Кондера-старший наверняка одного с нею мнения, раз он помирился с Балчем), она упросила, чтобы он при первой возможности забрал свое письмо оттуда, куда оно было послано. Сегодня она снова выбралась в Хробжицы с мыслью не столько о Збыльчевских, сколько о Кондерах, надеясь от последних узнать, чем же все кончилось. Да и повод подходящий — сочельник. Поздравила, съела облатку, получила от Гани обещание, что на крещение они с Юром приедут к ней специально затем, чтобы пригласить на свадьбу. Ромек проводил ее до самого поворота к плотине. Письма он не нашел, но ему обещали прислать, как найдут.

Может, пришлют, может, нет, но в общем-то это уже не имеет значения. Какая наивность! Она все глубже погрязает в подозрительных двусмысленных ситуациях. Что может подумать и уже подумал хотя бы тот же Ромек. Он определенно выпытал у отца про их сговор с Балчем. Если же Балч наврал про этот конверт, будто бы сунутый Кондере под клеенку, то ее интрига выглядит довольно подло. Ясное дело, доносчица! И Збыльчевские об этом узнают! Каким особенным тоном сообщил ей Ромек про то, как он встретил самого доктора, то есть Стаха, с красивой барышней. С красивой и, конечно, достойной доктора, раз она, Агнешка, губит свое время и репутацию, безрассудно заступаясь за атамана гуляк и пьяниц. Зачем, ну зачем?..