Вильгельм Мах - Агнешка, дочь «Колумба»

— Какой я вам дяденька? — бормочет Балч. — Слишком много у вас дяденек.

Но Марьянек не сдается:

— Скажите же им!

— Я точно не знаю, — неуверенно начинает Агнешка, — потому что я уже большая, а взрослые многое забывают. Но когда я была такой, как ты, то, кажется, однажды видела гнома.

— А какой он был? — В этом вопросе явно чувствуется деловой подход.

Агнешка, подумав, отмеривает ладонью небольшое расстояние от пола.

— Пожалуй, такой.

— Ну, нет, — возражает Марьянек. — Они меньше. Они вот такие. — И осторожно, чтобы не ошибиться, опускает Агнешкину руку немного пониже.

— Э-ээ… — сомневается Томек, — это вы просто так…

— Нет, Томек, — серьезно говорит Агнешка. — Марьянек ничего не выдумывает, не лжет. Когда он подрастет, он, может быть, тоже забудет, как и мы.

— Никогда я не забуду! — негодует Марьянек.

Балч, который все это время стоял у двери и молча следил за разговором, подходит к Агнешке и отстраняет окруживших ее детей.

— Слушаю я, слушаю, — тихо, заговорщическим тоном произносит он, — и никак не могу вас разгадать.

— А что именно вам непонятно?

— Меня удивляют ваши взгляды.

— Своей наивностью?

— Да нет, не то. Мне кажется, что они несовременны. Еретичны.

— Что ж… Я думаю, как думаю и как меня учили. Я окончила прекрасную школу.

— Но директора убрали?

— Отправили на пенсию. А откуда вы знаете? — удивляется Агнешка.

— Видите, попал, — кисло улыбается Балч. — Нетрудно догадаться.

— Вы любите угадывать.

— Приходится. Вы же не любите прямых вопросов.

— Там, у озера, вы меня не расположили к откровенности.

— Но я сразу перечислил свои титулы и функции.

— Именно это и заставило меня быть…

— Осторожной.

— Скажем, немногословной.

— Кто же из нас кого изучает?

— Формально — вы меня. Когда понадобится, вы напишете мне характеристику.

— А фактически?

— Фактически люди изучают друг друга взаимно.

— Ты… вы гордая.

— Давайте будем придерживаться традиционных форм обращения.

— Мне хочется претендовать на большее к себе доверие. Ты понимаешь, что при всех условиях я останусь здесь для… вас… вышестоящим лицом, начальником.

— Я вижу, что не я, а вы мысленно уже составляете жалобу.

Суета за стеной прекратилась. Отворяется дверь из соседней комнаты. На пороге стоит Павлинка. Она держит на вытянутых руках, на льняном полотенце, каравай хлеба. Рядом мнется Семен с тарелочкой соли. Из-за материнского плеча высовывается Элька, с любопытством поглядывая на всех темными беличьими глазками. Павлинка легким поклоном приглашает Агнешку подойти. Но Агнешку опережает Балч. Он подносит ко рту щепотку соли, морщится, сплевывает:

— К черту!

— Хлеб вам и соль в новом доме, — не обращая на него внимания, торжественно произносит Павлинка. — Пусть вам у нас понравится, и мы вам понравимся.

— Хватит церемоний, — выходит из терпения Балч. — Ребятня, кыш отсюда! Пойдемте, оставим нашу учительницу в покое, пусть располагается как у себя дома.

Первая в жизни по-настоящему собственная комната. Пока еще здесь все не устроено и более чем скромно, но очень уютно. Собственная, отдельная! Флокс, братик-косматик, ты хоть понимаешь это? Может, понимает, а может, и нет. Пока что, не проявляя никаких чувств, он самозабвенно обследует новые углы. И небезуспешно: из-под железной кровати выскакивает мышь — и на миг возникает страшный переполох. Агнешка хочет умыться, но воды нет. Захватив жестяной кувшин, она выходит из дому, сворачивает за угол флигеля — так, помнится ей, называли это здание Павлинкины дети — и оказывается во дворе. Там есть колодец с колесом и валом с цепью, но, когда Агнешке удается наконец справиться с тяжелой, обитой железными обручами бадьей и вытащить ее на край колодезного сруба, половина воды выплескивается ей на ноги и на юбку. Затем, насколько позволяют сгущающиеся сумерки, Агнешка обследует двор, заглядывает во все углы и завершает свою первую разведку под карнизом не то сеновала, не то дровяного сарая, возле которого натыкается на огромного спящего пса, привязанного цепью к протянутой через двор проволоке. Агнешка забывает про кувшин с водой, бежит домой и приносит Флокса. Опыт по изучению психологии дворняги и спаниеля затягивается, дворняжка оказывается вовсе не такой уж большой и к тому же знакомой — это рыжая Астра. Она перестает ворчать и пускается вдогонку за Флоксом — линия фронта прорвана. Подружившись, собаки поднимают возню, и Агнешка спускает Астру с цепи. Тем временем возле колодца коровы Зависляков, которые пили из корыта воду, перевернули кувшин. Агнешка боится коров. Она ждет, пока из соседнего дома не появится их хозяин и не загонит коров в хлев, — кажется, это был Томек. Но мальчик пропал надолго. Что делать? Агнешка вытаскивает из кармана юбки кусочек сахару, кладет на ладонь и, дрожа, пытается подманить корову. Безуспешно. Агнешка превозмогает страх и подсовывает корове сахар прямо под нос. Корова глухо всхрапнула и замотала рогатой головой, обрызгав Агнешку, а кувшин подкатился к самым ее копытам. Беда. Спасай, Флокс. Но оглохший, невменяемый Флокс гоняется по двору с Астрой. И такое, значит, будет изо дня в день. Значит, школа, деревня — и это все тоже. Смешно и грустно.