Вильгельм Мах - Агнешка, дочь «Колумба»

— Меня интересуют люди, среди которых мне предстоит жить.

— Вы спрашиваете о покойнике.

— Он был отцом этого паренька — и это важно.

— Впереди долгая осень, потом зима — хватит еще времени для старых историй. Вы уже не думаете об отъезде.

— Вы это точно знаете?

— Я всегда все знаю. Знаю, например, кто сейчас за нами подсматривает.

— Подсматривает?

— Вот именно. Если б не это, я давно попытался бы вас по…

— Пан Балч!

— Я шучу. Черт побери.

Он отворачивается от Агнешки, смотрит на остатки старой пристани и, нагнувшись, негромко зовет:

— Улина! Уля! Я тебя вижу. Вылезай.

Под досками помоста что-то затрещало. Балч через плечо сообщает:

— Украиночка. Крепкая деваха, хоть голова у нее больная. Лишай, колтун, черт знает что. У коней такого не бывало, не встречал. По этому Тотеку с ума сходит, честное слово. Она его и вытащила. Такая щенячья любовь… Вроде бы…

И громко, тоном приказания, кричит:

— Уля! А ну, покажись! Поди сюда!

Уля выползает из-под помоста. Она смуглая, костлявая, темноглазая. Голова плотно обвязана выцветшим шарфом, мокрое платье облепляет тело. До чего ж худа! Девочка прижимает к себе связанный поясом узелок — мокрую одежду и сандалии Тотека. Значит, на нее намекал Тотек, ее он ждет теперь в каком-то своем тайнике. Уля приближается — боязливо, неохотно, но когда Балч на мгновение поворачивается к Агнешке, швыряет на землю узелок и бросается бежать. Балч кричит ей вслед: «Стой!» — но девочка не слушает его; тогда он молниеносно срывает с плеча моток веревки, размахивается, кидает, и — прежде чем Агнешка успевает удержать его или хотя бы одним словом, одним движением ему помешать — он уже держит Улю на веревке, набросив на нее петлю.

— Отпустите ее! Немедленно! — кричит Агнешка, побледнев от гнева.

Балч, довольный, смеется и все ближе подтягивает Улю.

— Покажись учительнице, — приказывает он. — Сними тряпку с головы.

Униженная и испуганная, девочка закрывает лицо руками.

— Как вы смеете! — возмущается Агнешка.

Она хочет вырвать веревку у него из рук, пытается с ним бороться, Балч поддразнивает ее, обманывает, уклоняется от ударов, улучив удобный момент, пытается обнять, но Агнешка изо всех сил отталкивает его и выдергивает зажатую в кулаке веревку.

— Браво! — с удивлением и одобрением восклицает Балч. — У вас мужская сила.

— Негодяй!

— Вы оскорбляете власть.

— Негодяй! Негодяй!

— Сейчас вы расплачетесь. Я предупреждал.

Агнешка непроизвольно вытирает глаза тыльной стороной ладони и резко поворачивается к Балчу спиной.

— Посмотрите-ка на меня еще разок. Вам очень идет, когда вы злитесь.

Агнешка не слушает его. Она подходит к Уле, снимает с нее петлю, осторожно гладит по обвязанной платком голове, по лицу. Девочка дрожит.

— Не бойся, — тихо, ласково уговаривает ее Агнешка. — Ну, не бойся…

А когда Уля успокаивается, добавляет:

— Тотек велел тебя поблагодарить.

— Правда? — И Уля наконец решается посмотреть Агнешке прямо в глаза.

— Да. Он тебя ждет в своем тайнике. Ты знаешь где?

— Знаю, — кивает Уля. — В зале.

— В каком…

Но Уля испуганным, торопливым движением руки почти закрывает Агнешке рот. Ее быстрый взгляд в сторону Балча выразительнее всяких слов.

— Хорошо. Понимаю, — шепотом успокаивает ее Агнешка. — Отнеси Тотеку его вещи. И от меня передай — пусть идет домой, ему нужно лечь.

Уля безропотно выслушивает все указания, поднимает с земли узелок и, осмелившись наконец перевести дыхание, убегает.

Балч наблюдает за этой сценой с нескрываемым удивлением.

— Ну и ну… Такой дикий зверек — и послушался… Вам бы надо в цирк.

— А вам!..

— Знаю… Вы мне уже сказали. Клянусь, злость вам очень к лицу, мне нравятся такие глаза. А веревка мне сперва нужна была для лошадей. Как ковбою. В конце войны, да и после нее вокруг бродило много бездомных лошадей. Мои люди не сразу научились ловить рыбу, охотиться… А есть-то надо было. Потом это лассо служило главным образом для собак. Одичали здесь собаки, тоже из-за войны. Издалека — ловлю. Вблизи — луплю. И они соблюдают приличия. Вот та-ак.

И после паузы:

— А что вы Уликой головы испугались — это не удивительно. Ужасная мерзость, кому захочется на такое смотреть… Вот та-ак, дорогая учительница.

— Веселый вы человек, как я погляжу, — нарушает Агнешка затянувшееся молчание. — Ну, на сегодня шуток хватит. Я бы хотела приступить к занятиям сразу же.

— Ради бога! А вечернюю школу вы организуете? Я сам запишусь.