Вильгельм Мах - Агнешка, дочь «Колумба»

— И вечно ты озоруешь, Януарий… — пытается улыбнуться Павлинка, но голос у нее дрожит, губы трясутся.

Зависляк злобно стрельнул глазами, сгорбился и, слова не сказав, вышел.

Павлинка торопливо повязывает платочком растрепанные волосы. Она позволяет Агнешке обнять себя, молчит, тяжело дыша, и ее напрягшееся от страха тело расслабляется.

— Ну чего ты стыдишься, зачем притворяешься, Павлинка? Я же все вижу.

Плечи Павлинки, которые гладит Агнешка, вздрагивают раз, другой… Она уже не может сдержать обиду. Падает на скамью, прячет лицо в перине, прикрывающей тесто, испускает стон, высокий и протяжный, на одной ноте, ну в точности песенный зачин, потом стон переходит в безудержный вопль, в обычный плач, обильный и заунывный, перемежаемый словами отчаяния, которое так долго вызревало и набухало слезами в постоянной скрытности.

— Миленькая моя… Когда же конец этой муке?.. Никакого нет спасения… Одно и то же, одно и то же…

С внезапной решимостью Агнешка наклоняется к ней.

— Будет конец, должен быть. Сегодня же напишу.

Павлинка тут же поднимает голову. Даже слезы на глазах мигом от страха высыхают. Она горячо хватает Агнешку за руку:

— Что угодно, только не это. Помилуй бог. Не хочу.

Чего же тогда ты хочешь, Павлинка, размышляет чуть позже вконец угнетенная Агнешка, взбираясь на косогор возле замка, бредя к условленному месту. Все боятся. Видно, на каждом лежит меньшая или большая доля темного соучастия в этом зле. В последнее время казалось, будто в клубе поутихло, поугасло. Одна видимость. Приближается их пресловутая геройская годовщина — вот и новый повод для пьянок. Не поговорить ли еще раз с Балчем? Скоро десять, ребята уже ждут. Если Семен случайно упомянул при Балче о ее условленной встрече с ребятами, то Балч, пожалуй, появится где-нибудь поблизости. Она задержит его, заведет разговор, в конце, концов, пригрозит. Пускай наконец эта история кончится, а не то, не то… Все это тлеет, будто огонь на торфяном поле. Ну и пусть его тлеет, меняет она вдруг собственное же решение, уже устав и потеряв терпение от своей беспомощности, пусть гасят сами, если охота. Даже Павлинка не велит мне вмешиваться, даже она, такая толковая.

Лучше осмотреться вокруг, порадоваться сегодняшней обманной весне, пока опять не ударили морозы. Чудесно. За несколько дней оттепели стаял чуть ли не весь снег, сильный теплый ветер осушил дороги и клочья голой земли. Ветки, еще закоченелые, все же чуть порозовели вокруг тех бугорков, что должны стать почками. Рыжая летошная трава греется на солнышке, еще бессильная, но уже проснувшаяся. Там на берегу, где руины, озерный лед оттаял полукругом, обнажив сверкающий серп воды. Здесь-то и ждут ее ребята: склонились голова к голове над самой водой, чтобы миг спустя перебежать на другое место и снова склониться над искристыми от солнца мелкими волнами.

— Чем вы тут развлекаетесь?

Растерявшись, оробели. Марьянек, наиболее уверенный в ее доброте, откликается первым:

— Мы взяли в классе «Колумба».

— Вы нам обещали показать, — торопливо вставляет Тотек, — плавает он или нет.

— Кажется, вы уже сами себе показали. И как? Плавает?

— Вот посмотрите, — кричат ребята, поняв, что она не сердится.

Они расступаются, открывают вид на воду. Кораблик уверенно держится на поверхности, плывет мелкими рывками, мачты и паруса нерешительно клонятся то назад, то вперед. Отблески солнца обсыпали кораблик дождем золотистых искорок.

— Не уплывет, — успокаивает Варденга, — лед его удержит.

— Поиграли и хватит. Поднимемся теперь повыше, посмотрим на дорогу.

Марьянек послушно подогнал «Колумба» прутом к берегу.

Новое огорчение:

— Когда же доктор приедет?

— Приедет. Подождем.

Балча нет. Может, еще появится. Подождем.

Сверху видна широкая петля дороги, лес и опять дорога, протянувшаяся по плотине над озером до самых Хробжиц. Как и на всех остальных экскурсиях и прогулках, театральный бинокль Агнешки пользуется постоянным успехом и путешествует из рук в руки. Даже очень знакомый предмет, приблизясь к самым глазам, удивляет и забавляет, а к тому же тут, не дожидаясь просьб, все время что-то рассказывают, причем дети даже не подозревают, что присутствуют на исподволь подготовленном уроке произношения и пересказа.

— В Хробжицах опять строят дом, красный.

— Красный, потому что из кирпича, каменный.

— Кругляков навозили к озеру — для нового парома.

— Неправда. Парома не будет. — Это говорит Уля.