Юрий Антропов - Ивановский кряж

Иван Игнатьевич помедлил, как бы осознавая сказанное и сопоставляя его со своим мнением, и согласно кивнул.

— Правильно. И я тоже так думаю. Вот теперь я обскажу все своей старухе…

— Кому-у?! — протянул директор комбината.

— Да нет… Это я так. К слову пришлось. Разговор у меня с женой был…

Но тут повалили из цеха наружу парторг Парычев, главный инженер, главный технолог, и еще, и еще… обступили со всех сторон, учтиво здороваясь с секретарем обкома и норовя поближе к нему встать.

«Сбежались все же, — усмехнулся Иван Игнатьевич. — Ну, теперь мне тут делать нечего», — и пошел к себе в бытовку, потому что самое время было начинать работу.

В тот же вечер Петро приперся играть в дурака. Это только предлог был, уж кто-кто, а Иван Игнатьевич, едва лишь увидев его на пороге, сразу понял, что Малюгину сегодня было не до игры.

— Сгоняем в картишки? — якобы бодренько так, непринужденно предложил он, хотя глаза у самого были какие-то замороженные.

— Двое на двое или как?

Малюгин остановился на пороге залы, поводя головой в сторону и прислушиваясь к звукам, доносившимся из кухни.

— Дома, дома твоя партнерша, — хмыкнул Иван Игнатьевич. — Ужин готовит.

— Моей тоже некогда. Стирку затеяла.

— Ну и ладно. Вдвоем сгоняем. Спору будет меньше.

Петро взял с буфета колоду карт и покосился на хозяина, как бы говоря: «Ты так думаешь?»

«А разве нет?» — провокационно уставился на него Иван Игнатьевич.

«Эх, если бы все-то наши споры затевали женщины… — вздохнул Малюгин. — Жить можно было бы. Утром полаются, вечером помирятся. Что дети, что бабы. А вот мы с тобой…»

Может, он как-то иначе подумал, тасуя затертые толстые карты, но у Ивана Игнатьевича был в эту минуту именно такой ход мысли, и поэтому он, снимая «шляпу», сказал без всякого предисловия:

— А чего нам с тобой спорить-то?

— Ну как чего? — не удивился Петро такому моментальному повороту в их разговоре. — Последнее время ты лишь то и делаешь, что задираешь меня своими глупостями.

— Хо, извольте радоваться… Это какими, интересно, глупостями?

— А все теми же… Козыри черви. У меня восьмерка.

— Интересно-интересно… Ходи, у меня козырей нету. Исключительно интересно!

Малюгин хмыкнул, плюнул на палец и, поймав за угол крайнюю карту, шлепнул ее на столешницу.

— Валет крести. Пенсионный возраст у тебя, Иван. Вот и весь интерес.

— А у тебя какой? Не пенсионный? — Задело за живое Ивана Игнатьевича. К тому же карты у него были плохие. — Мы ж с тобой одногодки, Петро, чего ты молодишься-то? Король крести… — он отдал единственную крупную карту — «картинку», остались на руках, как он говорил, одни «шохи».

— Одногодки бывают разные, — возразил Малюгин и кинул червонного валета.

— Козырей даешь?! — Иван Игнатьевич быстро сгреб карты, чтобы Петро не успел передумать и забрать валета назад, как он делал обычно. — Это я приму, пожалуйста. Давай ходи.

Малюгин озадачился: дал маху, выкинул такого козыря за просто так, в самом начале игры.

— Тоже мне одногодки… — буркнул он. — Тебя уже пять лет как списали из плавилки, а мне еще там работать да работать.

— Но тебе ведь тоже шестьдесят! — не сдавался Иван Игнатьевич. — Годы-то те же!

— Те же, но не такие же.

— Хм, не такие же! Приходится удивляться тебе. Хотя и Головастик, а ерунду порешь.

Между тем Малюгин вынужден был пойти с крупной карты, дело дошло до тузов, остальные были козыри, и довольный Иван Игнатьевич, уже как бы и не обижаясь на соседа за такие слова насчет одногодков, охотно принимал. Игра вот-вот должна была переломиться. Петро взял с кона еще одного козыря. Иван Игнатьевич тотчас догадался об этом по тому, как поморщился противник, — приходилось начинать с козыря.

— Сдавайся, Петро.

— Чего это ради?!

— Ну, как хочешь. Тогда погоны из шестерок прилажу тебе.

— Попробуй. Это еще как получится.

— А вот и получится! — засмеялся Иван Игнатьевич. — Сейчас козырей профукаешь и с кона шоху потянешь. А у меня на руках почти что одни картинки! Удивляться не приходится…

Малюгин и сам понимал это не хуже соседа и швырнул карты на стол.

— С тобой всегда так, — надулся он. — Играешь как-то ненормально. Уж и отбиться есть чем, а все принимаешь да принимаешь.

Похохатывая, Иван Игнатьевич собрал карты и подсунул колоду Малюгину: мол, давай раздавай.

— Жадность тебя обуяла, — добавил Петро. — Ты и во всем такой.

— Так уж и во всем?

— Во всем! Чего ни коснись.