Мэтт Торн - Твои фотографии

— Это всего лишь игра.

— О чем он говорит? — спросил водитель. — Кто такая Джемайма?

— Его жена. Слушай, Ник, ты должен позволить нам убедиться, что это действительно она.

— Мартин, она… ну, видишь ли, она сейчас в неловком положении. Я не могу разрешить вам подняться наверх.

— Хорошо, — ответил Мартин, — я понимаю, о чем ты. Мы останемся здесь, а ты иди развяжи ее и приходи сюда.

Дженнингс кивнул.

— Хотите чашечку чаю?

— Да, приятель, неплохо бы, — ответил водитель.

— Пожалуйста, все на кухне. Вы справитесь сами?

Дженнингс стал подниматься по лестнице. Водитель дождался, пока тот скрылся из виду, и спросил:

— Ну и что вы думаете?

— У него жена со странностями, — кивнул головой Мартин.

— А ты откуда знаешь? — раздраженно спросила Джина.

Мартин отвернулся.

— Я с самого начала думал, что он невиновен.

— А что, если он солгал, и сейчас убивает там эту женщину? — спросила Джина.

— Он оставил свой нож на столе.

— Ну и что? Может, он ее душит.

— И как он собирается скрыться, если мы все тут сидим и ждем, пока он вернется?

— А лестница?

— Она права. Мартин, иди передвинь лестницу. А я разберусь на кухне. Что ты будешь? Чай?

— Кофе, если есть. Черный.

Таксист кивнул и пошел на кухню. Мартин вышел через дверь на террасу. Было рано, он все еще нечетко соображал, а утренняя прохлада не помогала. Кажется, Дженнингс не сбежал. Взяв лестницу и покачиваясь под ее тяжестью, Мартин отнес ее в глубину сада. Справившись в этой задачей, он снова вошел в гостиную.

— А, Джина, забыл тебе сказать. Обри, раненый парень в такси… он встречается с Хеленой.

— Кто такая Хелена?

— Немецкая девушка. Помешанная на белом порошке. Сказала, что останавливалась у тебя в Челси.

— Ах да, Хелена. Я знаю Хелену. Она сейчас в Англии?

— Да.

Таксист вернулся из кухни.

— Может, кто-нибудь отнесет эту чашку Обри?

— Я отнесу, — сказала Джина.

Она взяла чашку и направилась к входной двери. Таксист передал Мартину чашку с кофе. Тот взял ее и откинулся на спинку дивана.

— Вау, — вырвалось у водителя, когда он, подняв голову, посмотрел на лестницу.

Мартин с трудом выпрямился на диване, чтобы взглянуть на жену Дженнингса, Джемайму. Он понял, почему ее вид произвел на таксиста такое впечатление, и забеспокоился, что скажет Джина, когда вернется. Не удивительно, что почти все самые влиятельные мужчины Лондона поддались чарам Джемаймы: даже сегодня утром вид у нее был такой соблазнительный, что даже изможденное тело Мартина немедленно отреагировало.

— Мартин, — весело воскликнула она, — что здесь происходит?

Он едва смог ответить, потому что все еще созерцал ее роскошное тело. На ней были черные кожаные босоножки на высоких квадратных каблуках, которые представляли собой нечто среднее между обувью порнозвезды и школьницы, и Мартин был уверен, что она надела их специально для секса, вместе с белой рубашкой, через расстегнутые пуговицы которой выглядывали розовые трусики в мелкий черный горошек. Такая откровенная безвкусица привела бы в ужас Клаудию, но Джемайма выглядела в этом наряде замечательно. Ее непослушные рыжие кудри были недавно уложены, а лицо ярко накрашено. Когда она подошла и наклонилась, чтобы поцеловать Мартина, он заметил красные следы у нее на запястьях.

— Кто-то ударил Обри ножом, — сказал Мартин. — Он решил, что это сделал Ник.

Джемайма сурово посмотрела на мужа.

— Ник, ты ударил ножом Обри?

— Конечно, нет. Ума не приложу, почему он так решил.

— Брось, Ник, вы же подрались, когда ты в последний раз приходил к нему домой.

— Но на этом все и закончилось.

— Обри выгнал тебя из дома. Не удивительно, что у него засело в голове, будто ты захочешь отомстить.

Дженнингс с негодованием фыркнул и плюхнулся на диван. Мартин заметил, что он успел натянуть на себя черные штаны.

— Мартин, ты же знаешь меня. Я такое выношу от окружающих — и никому не мщу. Да, это правда, тогда я подрался с Обри, но только потому, что он был не готов принять всю святость наших отношений с его отцом.

Дженнингс посмотрел на дверь. Мартин проследил за его взглядом и увидел стоявшую там Джину, которая выглядела весьма расстроенно.

— Мартин, — сказала она, тихо всхлипывая.

— Да?

— Обри мертв.

Элисон не составило большого труда отделаться от Грега. Он дождался конца завтрака, поднялся, промокнул рот салфеткой и протянул ей руку. Она пожала ее, он улыбнулся и ушел, оставив ее одну за столом.