Алекса Ким: Торн

Хоть краешком глаза мне хочется посмотреть в иллюминатор шаттла, в котором кроме меня находится еще порядка двадцати женщин. Ни у кого из нас нет будущего. Каждой пришлось оставить прежнюю жизнь: друзей, родственников, детей, мужа, работу — все. Для общества мы больше не существуем. ОП — Объединенные Правительства — приговорили нас к пожизненным каторжным работам на Марсе. И некоторые из женщин, вполне вероятно, заслужили это наказание. Я же невиновна, но мне никто не верит. Трэйк — тот, кого я любила и кому безоговорочно доверяла — спасая собственную шкуру, подставил меня. Догадывалась ли я, что он был наркоторговцем? Возможно… Но я носила эти чертовы розовые очки, желая видеть в любимом только хорошее.

Трэйк перечеркнул всю мою жизнь, подкинув три пакета с белоснежным порошком. С момента отмены смертной казни, существовало лишь два вида преступлений, за которые ОП наказывали пожизненными каторжными работами на Марсе — убийство и наркоторговля.

Я оказалась наивной овечкой. У Трэйка были лучшие юристы, а тут еще и прекрасная возможность подвернулась — свалить всю вину на меня… И вот я здесь. Я не могу стереть из памяти лицо Трэйка, как он отворачивается и покидает зал суда. Как будто мы никогда и не были вместе. Словно никогда и не существовало всех тех ночей, поцелуев, данных им обещаний. Неужели все было ложью? Как можно было настолько сильно ошибаться в человеке? Испытывал ли Трэйк хоть какие-то чувства или всего лишь искусно прикидывался? И с какой бы стороны я ни смотрела на все это, всегда приходила к одному выводу: я глупая, молодая и наивная. И я уже никогда не смогу получить ответы на эти свои вопросы.

Моя жизнь кончена… в нежном возрасте двадцати трех лет! Исправительные колонии на Марсе хуже любой смертной казни. По крайней мере, я слышала об этом, но так ли это на самом деле, не знала. За пятьдесят лет существования колоний еще никто и никогда не возвращался оттуда. ОП жаждут заполучить природные ресурсы из недр марсианских шахт, используя для этих целей взрывчатку. Поскольку ресурсы на Земле практически исчерпаны, теперь ОП сосредоточились на том, чтобы выжать необходимое из других планет. И это кропотливый труд, что медленно убивает. Пыль, которая забивает легкие, тяжелые металлы. Никто не может прожить в шахтах дольше десяти лет.

Я пытаюсь наклониться вперед, чтобы рассмотреть сидящую рядом со мной женщину, но металлические манжеты, крепящие руки к подлокотникам, не оставляют мне места для маневра.

— Эй ты, — обращаюсь я к ней. — Марс уже видно?

Она поворачивается и окидывает меня недружелюбным взглядом. Я сразу жалею, что решилась заговорить с ней. Одно то, что я невиновна, не означает, что и все остальные здесь такие же. Эта рыжая с пронзительными зелеными глазами уж точно не выглядит невинной. В тот момент я практически возношу хвалу металлическим манжетам, которыми мы прикованы к креслам. Иначе рыжая, вероятнее всего, свернула бы мне шею.

— Думаешь меня, черт подери, интересует такое дерьмо, дорогуша? Где, по-твоему, ты находишься? На межгалактическом круизном лайнере, что ли? А теперь заткнись!

— Ладно, извини, — бормочу я и быстро отворачиваюсь.

Подруга по несчастью, сидящая с другой стороны от меня, посылает мне сочувственную улыбку. Она на два или три года старше меня и кажется гораздо более уравновешенной. У нее черные волосы до плеч, и она выглядит как женщина, которая уверена в себе и знает, чего хочет. Интересно, что она совершила, раз оказалась здесь.

— Я сунула свой нос куда не следовало, — отвечает она на мой вопросительный взгляд. — Я Сира, бывший журналист.

— Ларона, — смутившись, тихо отвечаю я.

— Тут что, клуб по интересам? — рычит рыжая, глядя сначала на Сиру, затем на меня.

Проигнорировав ее, Сира продолжает:

— Ты не похожа на одну из тех, кого сюда отправляют.

Я знаю, что она имеет в виду. С моим миниатюрным телосложением, светлыми волосами и большими голубыми глазами я, определенно, лакомый кусочек для таких женщин, как рыжая. Я все время пытаюсь не думать о том, что Марс кишит такими заключенными, как она, которые превратят мою, и без того несчастную, жизнь в ад. А что касается надзирателей, то молоденькая блондинка с голубыми глазами — крайне неудачное сочетание в моей ситуации.