Мэтт Торн - Твои фотографии

Элисон. Наверное, по-прежнему сидит одна и переживает после того, что случилось в «Телячьих нежностях». Поразмыслив о происшедшем, он решил, что сам факт того, что она расстроилась, увидев их с Хеленой, — определенно хороший знак, и если перестать заниматься всякой фигней и приложить усилия для того, чтобы сделать ее своей постоянной девушкой, то все получится. Но он по-прежнему сомневался, готов ли к этому. Жить, как сейчас, конечно, нельзя, иначе он, скорее всего, сыграет в ящик. Но ему было слишком страшно представить, что от семейной жизни с Клаудией он плавно перейдет к отношениям с Элисон, особенно при его нынешней слабой психике. Они переспали с ней всего однажды, в понедельник днем в «Телячьих нежностях», в том же самом люксе, где неделей раньше он трахал Джину. Да, все было замечательно и удивительно естественно, и в кои-то веки, он смог кончить до того, как партнерша заскучала, но все равно это было для него как-то непривычно. Не потому что он считал ее какой-то особенно невинной. Просто его удивило, что с ней он почувствовал себя совсем по-другому, словно сделал глоток воды после того, как всю жизнь пил только виски с колой.

Джина. Вот тут уже начинаются сложности. Он понимал, что их связывает нечто большее, чем он пытался изобразить: то, что он смог оставить Элисон и ринулся в Нью-Йорк спасать Джину, все-таки что-то значило. Кроме того, он был по-настоящему оскорблен, когда она не появилась в аэропорту, и рад — хоть и несколько смущен, — когда обнаружил ее в своем доме. Разрыв с Клаудией расшатал все жизненные константы, и теперь, когда он лишился оправдания в виде наличия жены для того, чтобы не переходить с другими женщинами от чисто сексуальных отношений к чему-то большему, ему придется искать новый предлог для того, чтобы держаться подальше от Джины. Самым лучшим предлогом было то, что она ненормальная, хоть Мартин и подозревал, что все ее рассказы о том, как родители хотят упечь ее в психушку, — неправда. Другим предлогом, которым он всегда пользовался, было то, что у их отношений нет будущего. Но, может быть, краткий бурный роман — это как раз то, что ему сейчас нужно.

— Слушай, — заорал сзади таксист, — помоги-ка мне водрузить эту штуку на стену!

Мартин обернулся и оторопел, увидев, как тот пошатываясь, идет на него с огромной лестницей в руках. Он кинулся навстречу, помог ему восстановить равновесие и поставить лестницу на стену дома, не разбив окно.

— Ну, — сказал таксист, — я полез.

Мартин держал лестницу, пока тот не долез до середины и оказался в безопасности. Потом он вернулся ко входу на террасу. Таксист, поднявшись к окну, обернулся и заорал:

— Похоже, это тот, кого мы ищем!

— Почему ты так решил?

— Здесь кто-то есть. Я не вижу ее лица, но она вся в цепях. Он, наверное, ударил ее ножом, а теперь хочет как-нибудь изнасиловать.

И тут Мартин увидел Дженнингса, входящего в гостиную. Он был абсолютно голым, если не считать черной кожаной маски на лице, и держал в руках нож.

— Черт, — закричал Мартин, — у него нож!

— Тогда иди, — сказал водитель, — забери мое ружье у своей подружки, а я спущусь и поищу, чем бы разбить стекло.

Мартин побежал ко входу в дом. Он поразился, видя, как Джина, прищурив один глаз, держит на мушке входную дверь дома.

— Джина, — сказал он, — дай мне ружье.

— Зачем?

Он подошел и взял ее за руку.

— Пожалуйста, мне нужно, пойдем со мной.

Они вместе обошли дом и увидели, что таксист уже занес металлический садовый стул, готовясь разбить двери на террасу.

— Стой! — закричал Мартин.

Таксист замер со стулом в воздухе.

— Что?

— Мы не можем бить двери у него на террасе. А что, если он невиновен?

— Мартин, — сказала Джина, — он разнес твой дом, а ты переживаешь из-за дверей на террасу?

— А, кстати, — сказал водитель, — девушка внутри, может быть, все еще жива.

Он поднял садовый стул над головой и, обрушив его на двери, отскочил, не разбив их, но стекло сотряслось с такой силой, что Дженнингс тут же обернулся. Стащив свою маску и пытаясь одной рукой прикрыть свой пружинисто стоящий член, он вытянул вперед другую руку, останавливая их, и сам открыл двери изнутри.

— Мартин, — ахнул он, глядя на него, — что происходит?

— Это ты разнес мой дом?

— Что?!

Таксист взял ружье из рук Мартина и нацелил его на Дженнингса.

— Для чего тебе нож?

— Что? — тот смутился. — Ну, Мартин, ты же знаешь Джемайму.

Мартин засмеялся.

— Боже мой, только не говори, что вы…