Алекс Тарн - Шабатон [Журнальный вариант]

— Надо возвращаться в гостиницу. Завтра вылет, а надо еще… — Игаль сделал неопределенный жест и добавил с неловкой улыбкой: — Звоните, не пропадайте. Может, навестите нас когда-нибудь. Познакомлю с внуком…

Когда погасла надпись «Пристегните ремни» и стюардессы двинулись по проходу, толкая перед собой тележку с напитками, Наташа сказала насмешливо:

— Ну что? Следствие закончено, забудьте? Помнишь, ты когда-то водил меня на итальянский фильм с таким названием? Страшненький, про мафию. Нет чтоб взять билеты в последний ряд на кино про любовь. Дура я, дура. Уже тогда можно было понять, что с тобой что-то не то…

Доктор Островски пожал плечами.

— Не знаю, закончено ли, но вот насчет «забудьте» — точно нет. Руки так и чешутся кого-нибудь убить, кого-нибудь предать, кого-нибудь обмануть… Дурной пример заразителен.

— Знаешь что, Гарик? — в том же тоне продолжила она. — А может, ну ее на фиг, эту твою Испанию? Оставайся-ка дома, дорогой, у меня под боком. Оно как-то надежнее будет.

— Ты шутишь?

— Нет, серьезно. А то еще действительно застрелишь кого-то на андалузской дороге. Или сбежишь на край света с какой-нибудь нимфоманкой, а вместо себя пришлешь другого — похожего, но очень коротко обрезанного. Сам подумай — ну зачем мне такие приключения?

— Ты с ума сошла. Все уже подписано, Хоакин ждет…

— Ничего страшного, — хладнокровно отвечала жена. — Всегда можно отменить по причине внезапной болезни. Или, допустим, получить травму.

— Какую травму, что ты несешь?

— Тяжелую. Например, скалкой по голове… — Наташа зевнула, прикрыв рот ладонью. — Я тебе могу устроить такую за полминуты. Вот приедем, покажу…

Она натянула на глаза матерчатую повязку, поудобней пристроилась к подголовнику и моментально заснула. Доктор Островски вздохнул и отвернулся к окну. Испания или не Испания… — жизнь никогда уже не станет прежней.

Самолет старательно плыл на юг, к Бобруйску, Киеву, Жашкову и Гуляйполю, к Бабьему яру и Змиевской балке, к бывшему Екатеринославу — ныне Днепру и к распаханным полям на месте братских могил забытой историками Трудолюбовки. Под крылом неуклюже ворочалось чудовищное тело издыхающего века с его дедами и победами, «такими» временами и этакими людьми, с топкими болотами предательств, горными хребтами лжи, реками крови и океанами бед. Неужели и следующий будет таким же? Тогда жаль Мишку и его будущих детей…

Доктор Островски закрыл глаза и задремал, предварительно вызвав в памяти щемящую картину голой Нины Брандт, открывающей дверь кабинки гостиничного душа.

Бейт-Арье, 2019