Вацлав Михальский - Мир тесен

Стараясь не пропустить ни слова, судорожно записывая, Слава искал в толпе Сергея Алимовича и не находил его. В заключение выступил главный инженер:

— Дорогие друзья! Внимание, проявленное к нам министерством и лично министром, обязывает трудиться ещё лучше. От того, как скоро закончим мы строительный тоннель и пустим реку по основной схеме, зависит всё наше будущее. Самоотверженный труд звена Семёна Лысцова — порука тому, что нам по плечу наши задачи!

— Хорошие часы, между прочим, жарища, гад! — отдуваясь, говорил Смирнов, когда они возвращались в редакцию. — На двадцати трёх камнях. Ты как-нибудь обыграй это дело в своём отчёте. Рубиновые камни, рубиновые звезды. Между прочим, буква «М» над тоннелем, как над метро в Москве. Можно и в областной газете тиснуть — они с руками оторвут. Загни, старик, обыграй!

— Обыграю, — буркнул Слава.

Алимов был на митинге. Слава не заметил его потому, что Алимов стоял в стороне от толпы, за высоким колесом БЕЛАЗа.

«Что они делают?! Что делают! Как все несправедливо И глупо! — думал Сергей Алимович, понимая, что теперь его положение много осложняется. Неделю назад «главный» говорило с министром, а сегодня уже награждают. Часы доставили с нарочным, самолетом. Нужно наказать, а они награждают…»

Через час после митинга Сергей Алимович сидел в кабинете секретаря парткома, дожидался, пока тот закончит разговор со своим заместителем о встрече рабочих с местными областными писателями.

— Слушаю тебя, Алимов, — сказал секретарь, когда они остались вдвоём, встряхнул белый носовой платок, вытер потное лицо, бритую бугристую голову. — Слушаю.

— Дмитрий Иванович, это ведь обман! А их часами перед всем народом…

— Брось, Алимов, люди героически работали, а ты охаиваешь. Это убьёт задор, пыл. Ох, любишь ты преувеличивать.

«Он повторяет слова «главного» видно, тот уже успел внушить ему…»

— Бетон ещё наберёт прочность, всё будет в поряде.

— Так нельзя… Я не подпишу паспорт.

— Паспорт подпиши, не годится людям нервы трепать. Не будь перестраховщиком, Алимов.

Вошёл Смирнов и сразу же вступил в разговор.

— Правильно Дмитрий Иванович говорит: не будь перестраховщиком. Что ты уперся, как бычок, чудак-человек!

Сергей Алимович зло взглянул на него.

— Я не уперся. Я не только не подпишу, но и настаиваю на том, чтобы в газете напечатали опровержение, бетон вырубили, часы отобрали. Надо всё делать по правилам.

— Шустрый! — превозмогая головную боль, засмеялся секретарь и зажмурился: в голове у него что-то больно задергалось и зазвенело. — Иди, Алимов, иди подумай, а потом придёшь. — Алимов вышел. Секретарь устало махнул рукой, вынул из стола анальгин, разгрыз крепкими желтыми зубами таблетку.

— Воды? — Смирнов заботливо налил в стакан из графина. — Вам бы на курорт в самый раз.

Секретарь запил таблетку, покрутил головой, грузно сел в кресло.

— Хоть бы дождь. Каждый день башка раскалывается.

— Вам бы на курорт, — повторил Смирнов, садясь напротив, закидывая ногу на ногу.

— Какой там курорт. Я уже шестой год без отпуска.

— Так нельзя, — заботливо сказал Смирнов, — надо беречь здоровье, вы нужны.

— Все нужны.

— Ох, любит этот Алимов дрова ломать. Между прочим, молод он для такой должности.

— Все мы по молодости ломали. Зато работали, таблетки не ели, ни на жару, ни на холод не кивали. Алимов — работник. Парень суровую школу жизни прошёл. Таких надо ценить.

— А я разве не ценю? Я про него ещё в прошлом году писал. Не помните?

— Помню, — сказал секретарь, — припоминаю…

Под вечер Сергей Алимович снова пришёл к секретарю парткома, но приехали люди из города, и тот его не принял.

— Удивительное дело, они как будто оглохли, — пожаловался Алимов Славе, когда они укладывались спать. — Никто не хочет прислушаться к моему голосу. Плохо быть молодым. Хоть паспорт подделывай.

— Не поверят.

— Дурацкое положение. Какой-то замкнутый круг очковтирательства. И все довольны, говорят речи, хлопают в ладоши! Я всё равно это дело так не оставлю, я не отстану, пока не добьюсь своего!

Смирнов поручил Славе срочно написать о Сашке Белове, том самом парне, что перекинул когда-то через ущелье первую балку моста между аулом и посёлком. Захватив чистый блокнот, Слава отправился выполнять задание редактора.

В каньоне протяжно загудела сирена: через десять минут взрыв.

— Будут рвать скальные негабариты, — кивнул в ущелье Сашка, — сейчас я разверну свою бандуру тылом и поговорим. Десять минут — тоже время.