Елена Анопова - Блудная дочь возвращается

Можно многое «узнать», в том числе благодаря яснослышанию, но это не значит «познать». Познанное должно стать тобой, твоим телом, твоей кожей, твоей душой и духом. А для этого оно должно преодолеть сопротивление другой, очень плотно сотканной ткани наших стереотипов, состоящих из «моральных принципов», «общечеловеческих ценностей», установок и суеверий и другой шелухи. Наверно, мы похожи на луковицы: сначала гладенькие, нежно золотистые, плотные и тугие, как камень. И пока изнутри не начнёт прорываться к свету слабая, но очень целеустремлённая стрелка, шелуха не начнёт отпадать. А потом слой за слоем отваливается гниющая горькая плоть, отпуская на свободу молодое растение. Но росток может и не показаться из земли, перерождение не состояться, и тогда луковица сгниёт, так и не увидев света, что чаще всего с ней и случается. (Наверное, недаром Джанни Родари вложил историю человека в своего Чипполино.) Но можно не ждать естественного хода событий, можно начать возгонку, употребив на это собственную волю и интуитивно найдя механизмы. И чем резче, быстрее просыпается эта внутренняя сила, толкающая «к свету росток», тем жёстче вступают в противодействие не желающие отмирать заскорузлые мозоли стереотипов и «родимые пятна» фантомных клише. И каждый день - это маленькая смерть чего-то очень дорогого сердцу, прикипевшего, отрывающегося болезненно и часто с кровью.

Мы почувствовали это на себе: у меня продолжался аллергический насморк, требующий своей постоянной порции «Нафтизина», безумно ныли зубы - боль приступами простреливала от подбородка до виска. Похоже, это было воспаление тройничного нерва. Но свою болезнь я воспринимала как наиболее щадящее следствие, неминуемое в процессе очищения и перестройки тонких тел. К этому времени я уже получила информацию о составе тел и их количестве и о том, как это согласуется с чакрами. Поэтому своё недомогание я определила как «приведение в рабочее состояние» головы, 2-й чакры, отвечающей за мышление и ум. Одновременно «отрабатывалась» 3-ка, «горло» - я ведь «слушала» и должна была стать хорошим «каналом», научившись не только транслировать услышанное, но и, по возможности, оформлять его в более или менее понятную и красивую семантическую форму.

С Андреем дело обстояло сложнее. Он мочился с кровью и испытывал при этом острую боль. То, что отрабатывается 6-ка, было понятно сразу, но как это интерпретировать? Тогда я не сумела «услышать» что-либо более или менее вразумительное, и Андрей сделал вывод сам: «Нельзя спать с женщиной. Эта энергия должна быть использована в другом качестве: низкое творчество преобразоваться в высокое Творение. Несмотря на все эти физические мучения, мы были счастливы происходящим с нами и не теряли присутствия духа, упорно двигаясь вперёд.

Наверно, и он, и я поняли нечто, изменили в себе что-то, (избавились от отклонений), и эти болезни постепенно прошли сами собой, без вмешательства врачей.

Работая по много часов, я училась усидчивости, что не было свойственно моему характеру. Мне ближе «слушать» даже по ходу какой-либо деятельности, в процессе беседы, дискуссии, время от времени отвлекаясь. Долгое сидение было не в моей натуре, хотелось то поменять позу, то вскочить при любой возможности. Приходилось переламывать себя, усилием воли приводить в состояние покоя. Но я не была уверена, что длительные медитации необходимы: они казались мне лишними, вымученными. Ведь я «слышала» в любом состоянии, а во время медитации просто балдела, «дышала» энергией. Это время казалось мне слишком растянутым, бесплодным и часто потерянным. Андрей же мог сидеть в покое бесконечно и считал, что это правильно, что следует делать именно так, и был чрезвычайно недоволен, когда мне надоедало однообразное сидение на кухне. Мне хотелось сократить сидение до минимума, чем-то разнообразив, но я остерегалась перечить Андрею. Возможно, это повлияло на то, что я «услышала» совет от Гермеса: мы, мол, не должны больше работать одни. Нас должно быть четверо, чтобы создать более стабильный канал. По словам Гермеса, нам предстояло найти ещё одну пару: мужчину и женщину. По требованию Андрея я стала «выслушивать», кто это такие. Пар было немного, и те, которые я «услышала», были заняты своим делом: например, некие Тамара и её муж, тронды (о трондах я ещё напишу). Как позже оказалось, речь шла об астрологах Тамаре и Павле Глоба, тогда ещё не известных общественности. В конце концов мы пошли по другому пути, подсказанному опять же «сверху». Я сказала Андрею: «Я слышу, их знаешь ты!» Он очень удивился, так как, по его разумению, он не знал ни одной «пары», которая могла бы подойти.