Елена Анопова - Блудная дочь возвращается

Возможно, это высокопарные слова, но здесь я воспринимаю личность Аменхотепа IV отстранённо, как повесть об ещё одном Служителе. И преклоняюсь перед его волей и отвагой.

И конечно, примеряю на себя: а могла бы я теперь выступить против стереотипов и жрецов «опиума для народа» с тем же напором и смелостью?

Дело в том, что Задача, которую выполнил Эхнатон, и та, что стоит передо мной и проводимым мной в жизнь Учением, - одна и та же. Не менее замечателен и тот факт, что Аменхотеп умер в 1347 г. до н. э., а я родилась в 1947 году.

Соответствие дат, так же, как и неожиданное получение ответов на некоторые вопросы, которое можно было бы списать на случайное совпадение, я научилась воспринимать как подсказку, подтверждение и поддержку. Например, то, что рукописи Кумранской общины, хранящие апокрифические тексты, которые я использую в своих книгах и на которые опираюсь, расшифровывая некоторые понятия Учения, были найдены на берегу Мёртвого моря именно весной 1947 года. Для меня это явилось подтверждением идейной и мистической связи двух Учений - ессеев и Третьего Луча.

И всё же наше «я» не в прошлом и уж конечно не в наших потомках, если, конечно, это не мы сами в новом исполнении.

Съёмки картины «Первая Конная» проходили в основном в экспедиции в городе Верее и её окрестностях. Базу - помещение для костюмерной, реквизиторской и гримёрной и другой киношной техники, как всегда, разместили в здании местной школы в самой Верее, где рядом со своими вещами поселились костюмер Ася и реквизитор. Так как гостиница в городке отсутствовала, то группу решили устроить в Подольске, который находился в полутора часах езды от Вереи.

Главные актёры и «творюги» - режиссёр, директор и оператор - должны были проживать на полпути между городами в недостроенном и пустовавшем доме отдыха. Оценили ситуацию, и у меня появилась идея, которую поддержала и Ленка Буробина. С тем я и обратилась к нашему директору: «А нельзя ли нам остановиться в Верее на частной квартире?» - спросила я, мотивируя наше желание тем, что на базу мы должны приходить заблаговременно, чтобы подготовить костюмы к съёмкам, а уходить позже всех. Актёров же привозили из Подольска скопом на одном автобусе со съёмочной группой - следовательно, нас пришлось бы везти на отдельной машине, что вызвало бы массу затруднений и лишние расходы. Директор картины с моими доводами согласился, и нам с Ленкой разрешили снять комнату и выделили на это «квартирные».

Мы с Ленкой сразу же отправились искать себе пристанище. Заходили в самые непрезентабельные домишки, просясь к бабкам на постой. Оказалось это не таким лёгким делом: то не было лишних койкомест, то хозяева шарахались от одного упоминания слова «кино». Городок жил патриархальной заторможенной жизнью, отстававшей от цивилизации эдак лет на сорок, застряв где-то между коллективизацией и послевоенной разрухой. В центре Вереи красовался полуразрушенный храм, служивший аборигенам отхожим местом. Рядом притулилось ветхое строение с новым глухим забором, оказавшееся лечебницей для душевнобольных. Насельницы этого богоугодного учреждения бродили по городу с огромными тюками - относили куда-то пряжу, а обратно тащили готовые бобины с нитками. Путь их пролегал между школой, в которой была наша база, и баней - ещё одной непременной достопримечательностью маленьких городков. При встрече с нами «дурочки» мило улыбались и раскланивались - пожалуй только они принимали нас в этом городе без настороженности и неприязни, как говорила Ленка Буробина, «за своих».

Конечно, местных жителей можно было понять. Шумная толпа москвичей; их гудящие и изрыгающие вонь машины, всякие там тонвагены и камервагены; топот сотен конских копыт; солдаты на БТРах; девицы с сигаретами в зубах и в ярких полупрозрачных сарафанах - всё это нарушало устойчивую дремоту полупьяной, полузабытой временем Вереи.

В конце концов нам удалось поселиться в уютном белом доме только благодаря феноменальной жадности его хозяйки. Прибыток был основной целью её существования. Даже скотина у неё рожала не по одному телёнку или жеребёнку, а по два, а куры несли яйца с двойными желтками. В доме она оборудовала лишнюю комнатку с земляным полом и занавеской вместо двери на случай, если вдруг в Верею случайным ветром занесёт каких-нибудь сумасбродных отдыхающих. К этому-то дому нас и направили сердобольные старушки с соседней улицы.