Лариса Исарова: Записки старшеклассницы

Я не обиделась, хотя Галка звонко смеялась. На него я не злюсь почти никогда: он умный. Даже самой стало смешно, как представила эту фотографию. Вроде Мулата, когда его снимали для собачьей выставки. А на перемене Николай Степанович зазвал нас с Димкой в лабораторию и попросил, чтобы мы приняли участие в городской олимпиаде, так как мы «головастые», хотя и «шалопаи».

Я не в восторге. Я в прошлом году принимала участие в олимпиаде по математике. И ничего хорошего не вышло, преподаватель в университете сказал, что мои задачи «без красоты решены». Я обозлилась, а потом узнала, как Димка решал, поняла, что объективно я — бездарь. Так зачем снова лезть на провал?

Мне в жизни не понять тех толстых книг, которыми Димка зачитывается, как стихами.

Я сказала, что не пойду, не хочу позориться. Николай Степанович поскучнел, а когда мы вышли в коридор, Димка назвал меня скотиной. Он на него молится. В общем, пришлось пообещать с ним позаниматься и пойти на олимпиаду для «массовости». Не люблю портить настроение людям, которых уважаю. Хотя жалко, что нет олимпиад по литературе. Сочинения писать — раз плюнуть, слова сами текут. Правда, Мар-Влада говорит, что мысли у меня рождаются на кончике пера, что я сама не знаю, о чем буду писать заранее, раз не могу составить сначала план сочинения. Она говорит, что, пока я не научусь мыслить логически, пятерки мне не видать. Тем не менее мои работы ей нравятся за «субъективность», но она честно предупреждает, что у другого учителя я могу «загреметь».

А разве могут быть разные требования к ученикам у разных учителей?!

Только что отец закатил мне грандиозный скандал за то, что вернулась в третьем часу ночи, а потом схватила двойку по физике. Я возмутилась и начала хамить: не выношу, когда на меня кричат.

Я сказала отцу, что мне безразлично его мнение обо мне, что в шестнадцать лет мне нечего указывать и что за мной не уследить. И добавила, что домой я буду возвращаться, когда найду нужным, что если мне доверяют, я не обманываю.

Отец дал мне по физиономии, а я сказала, что больше не скажу с ним ни слова, пока он не извинится. Тогда он ушел из дома, хлопнув дверью, а мама стала выговаривать, что я не щажу его больное сердце. И добавила, что он наивный, он всерьез принимает все мои выходки. А она считает, что я достаточно трезва и вряд ли совершу глупость себе во вред. Она убеждена, что мы оба обладаем «здравым смыслом».

Как жаль все-таки, что мой брат умер до моего рождения!

Был бы человек, с которым я бы делилась в трудную минуту. Конечно, можно заскочить к Мар-Владе, но у нее полно своих дел. А потом, она со мной не делится. А в дружбе настоящей нужно равноправие…

Умираю от зависти после того, как побывала у Димки в гостях!

За ужином у них час новостей. Все рассказывают о делах за день. Без всяких подначек взрослые слушают и про детский сад и про школу одинаково уважительно.

Отец у Димки врач в детской поликлинике, а мать — профессор, и даже сразу не скажешь, кто проще и симпатичнее. В семье у каждого свои обязанности. Димка стирает дорожки, следит за полами и носит белье в прачечную; старший брат покупает все продукты, а посуду моет сестра и готовит завтраки и обеды. На матери только «косметика квартиры», праздничная готовка и проверка, чтоб у мальчишек в комнате ничего не было разбросано.

С такими бы родителями и я стала человеком, честное слово, даже не эгоисткой. И еще смешно — у них не разрешается ныть. Плохо себя чувствуешь, держи при себе, в крайнем случае ляг. Вот бы маму в такую семью, она последнее время все говорит о болезнях.

И еще они домашнюю газету издают. Лежит на серванте длинный лист бумаги. И каждый рисует или записывает. Даже карикатуры на родителей. Димка сказал, что второе правило в семье — не отвечать «вырастешь — узнаешь». Мама его считает, что на все вопросы надо отвечать честно и прямо.

Я у них чувствовала себя легче и свободнее, чем дома. Все шутят, у отца и матери постоянная пикировка — кто лучше готовит. Они в мою честь сделали даже пирог с лимоном и рыбу «по-печорски». Причем пирог делал отец. А моего папу мама от всех домашних дел освободила, она не верит, что он способен ей помочь. И он соглашается; а когда она была в больнице, прекрасно жарил и яичницу и картошку…

Странно: мама и задирает нос перед папой и танцует вокруг него, как дореволюционная домашняя хозяйка. А он считает ее «идеальной женой». Но разве в чистоте квартиры, вкусной готовке — счастье?!