Лариса Исарова - Записки старшеклассницы

Верка, кажется, завидует, что я переживаю такие жгучие чувства. А мне смешно и грустно. Неужели, кроме автофольклора, у меня ничего в жизни не будет?

И самое обидное, что, когда Сорока был в меня влюблен, я даже не догадывалась. Поэтому ничего особого не почувствовала, не переживала, когда сидела возле него ночью.

Даже вспомнить нечего!

Сегодня был необыкновенный урок. Мы «проходили» образ Наташи Ростовой. Доклады вызвались делать Татка и Вера. Татка по теме «Почему мне не нравится Наташа Ростова», а Вера — «Наташа Ростова — моя любимая героиня».

Когда начался урок, Татка спросила:

— Можно, мы с Верой будем вместе отвечать?

У Мар-Влады лоб нахмурился.

— Хором?

— Нет, Вера будет одно говорить, а я ей отвечать не потом, а сразу.

Мар-Влада обрадовалась — она больше всего ценит в классе диспуты — и вызвала их обеих к доске.

Красивые они были, но по-разному. Вере уже можно дать восемнадцать лет, такая она уверенная в себе, победительная, а Татка кажется рядом с ней ребенком, очень хорошеньким, но точно с витрины «Детского мира». Она так волновалась, что съежилась. Если бы у меня была ее внешность — в жизни бы не терялась…

— Наташа Ростова — пленительный образ русской девушки, — медленно, с пафосом сказала Вера. — Она добра, умна, и ее нельзя не любить.

— Ничего подобного! — Татка вмешалась непривычно резко. — Твоя Наташа — хищница. И эгоистка. И примитивна.

На лице Мар-Влады отразилось такое же изумление, как и у всех девятиклассников. Кто бы говорил такое, но Татка?!

— Докажи!

— И докажу! — Татка даже ногой пристукнула. — Пусть только Вера побольше ее расхвалит.

Вера лениво усмехнулась:

— Да ты вспомни, как в нее влюбляются и Борис, и Денисов, и князь Андрей, и Анатоль, и Пьер. Все ценили ее поэтичность, искренность, доброту. А как она прелестна на первом балу, в домике у дядюшки… — Вера говорила очень снисходительно, точно объясняла очевидное младенцу.

— А эгоистки не могут быть поэтичными? — Тата искривила дрожащие губы. — Наташа полюбила князя Андрея, но ждать не захотела, чуть не сбежала с Анатолем. Потом князь Андрей ее простил, а как он умер, она женила на себе богатенького Пьера…

— Вышла замуж… — поправила Мар-Влада, но Татка точно с цепи сорвалась:

— Ничего подобного, именно женила, он был размазней! Короче, ни на какое чувство она не способна; она мелка, пуста, завистлива, ревнива…

В классе стало необыкновенно тихо, слушали даже те мальчишки, которые относились к литературе как к принудительному ассортименту, необходимому, чтобы получить аттестат.

— Если бы Наташа была пуста, она не отдала бы подводы раненым, не разорила бы семью…

В своем азарте Татка даже не выглядела глупенькой, как обычно. Сейчас она бы понравилась даже Сороке.

— Подумаешь, подводы! Под влиянием минуты. А вот отдала бы она их, когда своих собственных детей завела? Помнишь, какой она стала скупой в конце? Отчитывала Пьера за каждую покупку, хоть и жила на его счет…

Даже Гриша оживился, с лица его сползло сонное выражение.

— А чем плохо быть образцовой матерью? — спросила Вера. — Материнское чувство все оправдывает…

— И подлость? Вспомни, как твоя Наташа поступила с Соней!

— А что? — С этой стороны Вера не была готова к нападению.

— А то, что ее лучшую подругу травили, унижали, чтоб Соня отказалась от Николая. Вступилась за нее Наташа? И не подумала, она была довольна, что нищую Соню взяла на содержание княжна Марья.

— Чтобы Пьера не отбили… — хихикнул Сенька.

— Ревность — признак настоящей любви, — громко и авторитетно сообщил всем Димка с места, и я очень крепко зажала рот, чтобы не фыркнуть, уж очень у него внешность зайца из «Ну, погоди!».

— Наташа не только хорошая мать, но и хорошая дочь… — вспомнила Вера еще одно достоинство у своей «подзащитной».

— Да? Почему же мать жила не с ней, а с Николаем? Наташа была куда богаче…

Вера растерянно оглянулась на Мар-Владу, ожидая помощи, поддержки, но Мар-Влада сияла. Она больше всего любила, когда мы начинали говорить не так, как положено по учебнику.

— Как вам кажется… — сказала она неожиданно. — Если бы Пьер стал декабристом и попал на каторгу, поехала бы за ним Наташа? Оставила бы детей, как Трубецкая и Волконская?

Вера замялась; она могла изрекать ядовитые фразы насчет отношений мальчиков и девочек, а на уроках терялась, если надо было соображать быстро.