Лариса Исарова - Крепостная идиллия. Любовь Антихриста

Однако брожение в народе не иссякало, подогреваемое и представителями официальной церкви, противниками Феофана Прокоповича, возмущенными его быстрым возвышением, и староверами. Говорили, что Петр искоренил благочестие, что решил возвыситься против Иисуса, разделяя учения известных еретиков. Тем более что и платья, и шапки, и «обувение» — все немецкое сделал, «и косы солдатам носить указал». «И учинил по еретическим книгам школы математические и академии богомерзких наук, в которых уставил от звездочетия печатать зловерующие календари». Такие писания распространял Павлов, бывший солдат и канцелярский служитель. «Сын погибели, хульник и противник Божий, ежи есть антихрист», — называл он царя.

По мнению князя Щербатова, все это привело к расшатыванию веры в народе: «Отнимая суеверие у непросвещенного народа, он самую веру к Божественному отнимал».

Но император был последователен в своеобразном религиозном здравомыслии. Когда Петр тяжко занемог и врачи объявили, что нет надежды, император отказался помиловать убийц, чтобы они за него молились, заявив: «Разве Господь примет их молитву? Он за правосудие мое даст мне здоровья…»

Пушкин отмечал, что народ вначале называл Петра Антихристом, но после побед русского оружия преобразователю России многое простилось.

Мережковский, потрясенный жестокостью императора по отношению к собственному сыну, признавал прозвище «Антихрист» в отношении Петра I справедливым: «Жесток, как дитя… играет с людьми, как фавн, кентавр, и калечит мимоходом. Нет границы, где кончается детская резвость и начинается звериная лютость. И головы многих, кто называл его Антихристом, торчали на кольях у Троицкой церкви».

Особенности характера Петра I определяли в какой-то степени и своеобразие его отношений с женщинами.

У него было много любовниц, он не хранил верности ни своей первой жене Евдокии, ни Анне Монс, ни Екатерине. Но отношения с ними всегда были открытыми, честными, без понуждения. С Анной Монс он порвал, узнав о ее измене, но повелел забрать у нее лишь свой портрет, усыпанный алмазами, да подаренное село. У нее остались и дом, и все подарки, позднее царь позволил своей метрессе выйти замуж. Впоследствии при дворе имели большое влияние ее сестра Матрена Балк и младший брат Виллим.

Правда, в 1718 году Петр проявил жестокость по отношению к другой своей любовнице, Матвеевой, собственноручно высек ее за блудный нрав, а потом выдал замуж за Румянцева. И многие полагали, что будущий знаменитый полководец Румянцев-Задунайский — внебрачный сын преобразователя России.

Создавалось впечатление, что Петр Великий относился к женщинам довольно потребительски, недаром он говаривал, что «забывать службу ради женщины непростительно. Быть пленником любовницы хуже, чем пленником на войне. У неприятеля скорая может быть свобода, а у женщин оковы долговременные».

В одном из рассказов Нартова сообщается о нежных отношениях Петра с комедианткой Кросс. Это было в Англии во время его первого путешествия за границу. На прощанье царь послал Кросс 500 гиней, и она пожаловалась Меншикову на его скупость.

— Ты думаешь, что я такой же мот, как и ты? — сказал Петр. — За пятьсот гиней у меня служат с усердием и умом, а ты худо служила.

— Какова служба, такова и плата! — согласился с ним Меншиков.

Лишь привязанность к Екатерине I носила более крепкий характер, поэтому разрыв с ней в конце жизни казался Петру невозможен. Но об этом пойдет речь дальше.

Односторонний подход к личности Петра всегда оказывается уязвимым. Царь был слишком противоречив, чтобы рисовать его только белой или черной краской. Но исследователю, занимающемуся этим необыкновенным во всех отношениях государем, очень трудно сохранять объективность. Он всегда вызывает либо яростное неприятие, либо почти такое же безоговорочное восхищение. Да и как не восхищаться широтой его взглядов, устремлений, чаяний, восприятия действительности?

С юности он ценил в людях самобытность, талантливость, дерзновенность, жертвенность во имя дела, свежие идеи, смелые поступки, независимость суждений. Он был выше сословных, расовых и религиозных предрассудков.

Петр собрал около себя знатных людей: Головина, Апраксина, Ромодановского, Толстого, Спешнева, Куракина, Шереметева, Долгоруких, Голицына, Гагарина, способных понять и оценить в полной мере его замыслы, пожелавших учиться европейским языкам, наукам, обычаям.

И людей попроще. Таких, как Франц Лефорт: личность независимая, атеист, повелевший перед смертью позвать музыкантов, а не священника. Как Меншиков, поднятый на вершину Олимпа из черни, самозабвенный исполнитель труднейших поручений. Как Шафиров — из евреев, блестящий публицист, дипломат, вице-канцлер. Как поляк Ягужинский, «око императора», отчаянный, язвительный обер-прокурор Святейшего Синода. Как Курбатов — из дворовых людей Шереметевых, дослужившийся до вице-губернатора.