Марианна Гончарова - Чёрная кошка в оранжевых листьях

Хотелось бы побывать еще хоть раз в Великобритании. Знаете ли вы, что такое джуста? А кто такой сенешаль? А ристалище? А герольд? И я тоже знаю. А еще «Инн» в Вулере, отель в старинном деревянном просторном двухэтажном доме с маленькими серебряными колокольчиками на стене в холле. Шестнадцать колокольчиков, шестнадцать номеров. Один из колокольчиков вдруг вежливо зазвенел, значит, где-то в каком-то номере уже встали и просят кофе в постель… Счастливые… И вокруг желтые нарциссы, дафоддилы и холодный свежий воздух… И столько надежд впереди… В этом отеле в холле целый месяц ежедневно собиралась группа людей, которые гостили в семьях, а я их ждала в этой гостинице по утрам для работы. Вечером их снова забирали семьи. А меня забирали Джейн и Джон… У них был старый пес, его звали Хани (Медовый, Милый). Он плакал по ночам, у него был ревматизм… И тогда Джейн включала ему электрогрелку, Хани становилось легче. Мы с ним очень подружились. Он провожал меня до самого «Инн» вместе с Джейн и Джоном, помахивал мне хвостом и радовался, когда я выходила из автобуса, а он с хозяевами меня ждал.

А потом в большом зале этого отеля был знатный бал и даже танцы под живой оркестр. Красиво. Там я полюбила имбирное печенье. Иногда у меня не получалось поесть в течение дня, потому что во время ланча, чая и обеда мне надо было работать, переводить. И вечером Джейн приносила мне молоко или йогурт с имбирным печеньем в постель. Джейн была женой обыкновенного фермера. В гостиной у них стоял рояль «Рёслер», и Джейн играла Шуберта, довольно лихо. А еще ездила в салоны красоты. Они, эти фермеры, подарили мне семитомник Шекспира 1803 года издания и двухтомник Бернса с иллюстрациями ручной печати, которых в мире всего 12 штук… Из фамильной библиотеки Джейн. С печатями ее предков.

В Великобритании есть наследственная культура не только книги читать и играть на роялях, а есть еще уважение и любовь к земле, возведенные в ранг политики. Поэтому работа фермера — высокооплачиваемая и с низкими налогами.

А однажды я была в имении, где родился Черчилль… Это недалеко от Оксфорда… А в Стредфорде побывала дважды.

А еще — в ветеринарной клинике, где видела, как кошке под наркозом снимают зубной камень ультразвуком… А собаки в Англии не лают.

А еще была в Винчестере… А потом в городе Регби, где мы с гидом Хеленой (у нее родители поляки) прятались от дождя под мостом и болтали обо всем на свете. И там же стояла женщина с коляской, где спал маленький мальчик… И запах такой был чудесный — дождя, почему-то лаванды, мокрой земли… А еще — в имении Олтроуп, где родилась леди Диана, я познакомилась с ее отцом. Диана тогда еще была жива… Чарующее время…

В возрасте восьми с половиной лет я зарекомендовала себя махровой диссиденткой.

— Ты подвела Родину, — сказал Лева с трагическим надрывом и добавил: — Ты подвела Родину в моем лице.

Я доверчиво разглядывала Левино лицо и недоумевала: неужели у нашей Родины рыжие щетинистые усы, огромный нос с яркими веснушками и очки с толстыми линзами?

Лева работал во Дворце пионеров режиссером массовых мероприятий. Какие могли быть массовые мероприятия во времена моего октябрятского детства, спрашивается? Съезды, конференции, совещания. Лева готовил на эти массовые мероприятия пионерские приветствия. Помните? Когда половина делегатов медитирует, а вторая обдумывает планы дерзкого побега, в распахнутые, как для эвакуации, двери вламывается толпа детей с увядшими букетами цветов и разными дацзыбао про достойную смену.

— Нас пришли приветствовать юные пионеры!

Вот это самое и готовил Лева. Все дети хотели туда попасть, потому что для репетиций снимали с уроков.

Меня Лева взял не только за хорошую дикцию, но и за мою старшую сестру Лину. Лева был в нее давно и безнадежно влюблен.

— Марьяночка, — заговорщицки шептал Лева, — пойдем, Лева купит тебе «Сказки Пушкина». «Золотого петушка» — тебе. А «Руслана и Людмилу», — тут Лева стыдливо опускал глаза и краснел, — а «Руслана и Людмилу» отнеси, пожалуйста, сестре.

Я тогда не была такой уж любительницей книг. «Сказки Пушкина» — это был такой плиточный шоколад, причудливо выложенный в виде арок, пирамид, гробниц в витринах магазинов. «Петушка» я съедала сама (знала бы мама), а «Русланом и Людмилой» щедро оделяла друзей во дворе. Я справедливо полагала, что Линка и так получает много подарков от своего ухажера из Москвы. Например, косметику из магазина «Ванда». Что Левины романтические намеки по сравнению с этими конкретными богатствами!