Юрий Клименченко - Открытое море

Далеко за пределами пароходства гремела слава о его лихих швартовках, искусстве управлять судном и особом морском чутье.

Но, несмотря на все эти достоинства, Мальцева не любили. Помощники трепетали перед ним, и кто попадал к нему на судно, считался несчастным. Требовательный, желчный, придирчивый, вмешивающийся во все судовые мелочи, Петр Петрович был несносен. Редко кому удавалось «сплаваться» с Мальцевым. За малейшую оплошность он списывал с судна, не внимая никаким оправданиям. Правда, те немногие штурманы, которые сумели завоевать расположение Голубчика и проплавать с ним года два, получали от него такую прекрасную практическую подготовку, такие хорошие знания морского дела, что в морской инспекции на них смотрели с большим уважением, и любой капитан с радостью брал себе такого: «Как же, мальцевская школа, отличные помощники!..».

Пароходы, которыми командовал Мальцев, отличались строгой морской дисциплиной. Помощникам запрещалось курить на мостике, заходить в рубку во время вахты, облокачиваться на планширь, разговаривать с рулевым…

Горе было тому, кто нарушал порядок, заведенный Мальцевым. Он приходил в ярость. Бросал фуражку на палубу, топтал ее ногами и долго виртуозно ругался.

Однажды Мальцев находился на корме своего судна с одним из работников министерства. Тот закашлялся и плюнул на палубу. Голубчик круто оборвал разговор, вытащил белоснежный носовой платок, к величайшему смущению собеседника, вытер плевок и выбросил платок за борт. Москвич извинился. Петр Петрович пробурчал что-то вроде: «Ничего, ничего, голубчик. Дома-то вы на пол, вероятно, не плюете?».

С начальством на берегу Петр Петрович усвоил слащаво-любезный тон. Входя в кабинет, сгибался в крючок, выходил спиной, пятясь к дверям и многократно кланяясь, прижимая к груди шляпу. Изъяснялся витиеватым старинным языком. Старик явно паясничал, но все смотрели на это сквозь пальцы, уважая его за опыт.

За спиной над Голубчиком посмеивались и всегда вспоминали анекдотический случай, когда Мальцев и какой-то чересчур вежливый капитан, прощаясь и кланяясь друг другу, столкнулись лбами.

Он был уже очень стар, когда его назначили начальником морской инспекции. Это назначение отчасти вызывалось желанием самого Петра Петровича, отчасти опасением за его здоровье. Последнее время он часто хворал, жаловался на печень и общее недомогание. Командовать судном ему было уже тяжело.

На новом месте Голубчик ссорился с подчиненными, завел судовые порядки и стал грозой капитанов и штурманов, работу которых по долгу службы должен был проверять. Он с увлечением отдался этому делу, появляясь на судах в любое время дня и ночи, разносил нерадивых вахтенных, проверял порядок, чистоту, ведение судовых журналов и знания командного состава. Каждое посещение Голубчика сопровождалось «разносом». Его побаивались не только молодые, но и опытные капитаны. Считалось более простым принять на борту своего судна начальника пароходства, чем выдержать один визит Голубчика.

Но он недолго проработал на этой должности. Годы, болезнь, беспокойная служба — взяли свое. Петр Петрович отказался от командования морской инспекцией, ушел на пенсию и только изредка появлялся в пароходстве, как эксперт или консультант.

Об его уходе никто особенно не жалел. Сослуживцы были довольны, что отделались от слишком беспокойного начальника, а молодежь открыто радовалась тому, что освободилась от придирок Голубчика.

Начальник пароходства уже сутки не покидал своего кабинета. Он задумчиво смотрел в широкое окно, выходившее на территорию порта. Две недели тому назад фашисты напали на Советский Союз.

У причала стоял большой пароход «Свирица». Множество людей на палубе выглядело, как большое шевелящееся серое пятно. Иногда от этого пятна отделялись крошечные точки, сбегали и поднимались по четырем трапам, спущенным с кормовой и носовой палуб. На «Свирицу» грузились войска. Именно этот пароход заставлял хмуриться начальника пароходства и вызывал его беспокойство. Пароход стоял без капитана. Только что молодой и энергичный капитан «Свирицы» Саломахин доложил ему о том, что обязан немедленно отбыть в Кронштадт и принять там военный тральщик. Задерживать Саломахина было нельзя. А вот кого назначить на «Свирицу» вместо него, — начальник не знал. На этот пароход нужен опытный капитан, которому можно было бы доверить жизнь многих людей и ценную материальную часть. Выбирать было не из кого. Людей нехватало. Но время не ждало — вечером «Свирица» должна закончить погрузку и уйти в море.