Юрий Клименченко
Дуга большого круга
1
«Айвар Лунке», маленький старый пароход с тонкой некрасивой трубой, счастливо вышел из Таллина за двое суток до того, как город заняли немцы. В его трюмах благополучно добрались до Ленинграда сотни раненых, хотя на переходе судно несколько раз попадало под бомбежки.
Потом, до самого наступления морозов, пароход делал рейсы по Морскому каналу в Ораниенбаум, доставляя туда продовольствие, оружие, батальоны морской пехоты. Ночью он покидал Ленинград, выгружался в Ораниенбауме и затемно уходил из порта, чтобы вернуться в Ленинград до рассвета. Но не всегда это удавалось. Немецкие батареи обстреливали фарватер. В корпус парохода попало много снарядов. В борту виднелись пробоины, наскоро заделанные досками и цементом. Скрипели проржавевшие шпангоуты, судно плохо слушалось руля, останавливалась изношенная машина. «Айвару» давно запланировали капитальный ремонт, но помешала война.
В ноябрьские ночи на заливе штормило, маяки были потушены, а пароход, похожий на залатанную кастрюльку, напрягая последние силенки, все еще продолжал плавать. В декабре появился лед, и судно поставили на прикол к заводу, на острове. Из топок выгребли жар. «Айвар» остывал, как обескровленный человек. Борта побелели, покрылись инеем, а скоро и ледяной коркой. Пароход прочно вмерз в лед.
Стояли невиданные морозы. Днем над городом поднималось оранжево-сиреневое марево. К ночи мороз усиливался. На небе появлялись далекие звезды. У бортов потрескивал лед. Бураны заметали пароход снегом. Он завалил все проходы, палубу, мостик. Жизнь замерла. Душа отлетела от судна. Оно стояло темное, одинокое, заброшенное.
Но так только казалось. В обледеневшей кают-компании дымил, единственный на всем судне, камелек, сделанный пароходными механиками. Черт знает чем его топили! Щепками, угольной пылью, бумагой. Настоящее топливо на судне давно кончилось. На диване, одетый в тулуп, дремал вахтенный. К восьми часам появлялась команда. Всего семь человек. Одна треть тех, кто плавал раньше. Некоторые ушли на фронт, кое-кого перевели в ремонтные бригады, другие ослабели и не могли уже двигаться. Команда рассаживалась вокруг камелька, молчала, грела обмороженные руки у печки. Все в засаленных ватниках, шапках, стоптанных валенках. Трудно было отличить одного от другого. Где капитан, где матрос?
Их оставили здесь для того, чтобы законсервировать машину, кое-что подремонтировать и стоять вахты. Они верили, что «Айвар» понадобится весной, выйдет в Финский залив, будет снова перевозить оружие, боезапас и помогать военному флоту. Только бы пережить зиму.
— Пошли. Берите коптилки… — и они спускались в машину.
Так начинались дни, а ночью надо было добывать топливо для камелька…
2
Дули свирепые норд-остовые ветры. Они носились по всем закоулкам порта, заметали его снегом, хлопали незакрытыми дверями, гремели оторвавшимся кровельным железом. Движение транспорта прекратилось. Дороги занесло. Повсюду валялись остатки грузов, которые еще не успели вывезти, — котлы, детали машин, ржавые чугунные чушки. Причалы опустели. Замолкли неутомимые краны. Разбросанные по порту суда стояли молчаливыми памятниками прошлой жизни.
Грозно поднимали к небу пушки ошвартованные к стенкам военные корабли. Отсюда они вели огонь по неприятелю. Немцы засыпали порт бомбами. Горели дома, склады, рушились стены.
Над головой пролетел снаряд. Роман подождал, пока затихнет вой, перебежал по льду Морской канал и остановился у парохода.
Первое капитанство! Было немного обидно начинать с такого судна. Капитан на пустой, дырявой банке! Не очень лестно, но другого сейчас ожидать не приходилось. Весь флот, израненный и замерзший, стоял у причалов.
После гибели госпитального транспорта «Онега», на котором он плавал старшим помощником капитана, Роман остался без судна. Он ходил к начальнику пароходства, просил послать его куда угодно, где он сможет активно действовать, но тот отказал: «Ты в резерве. Наркомат должен распорядиться. Людей осталось мало. Не могу».
А вчера Романа назначили на пароход «Айвар», вставший на консервацию. То, что его повысили в должности, сделали капитаном, — не радовало. Лучше плавать старшим помощником на действующем судне, чем быть капитаном на таком корыте.
Читать дальше