Рафаэль Альберти - Война начиналась в Испании

Священник. Мне нечего думать. Вердинегро пришел ко мне, чтобы просто рассказать, поведать правду, за которую он борется…

Судья. Ну и что же это за правда, которая нуждается в такого рода домашней исповеди,

Смех в зале.

сеньор Священник?

В этот момент фалангисты начинают о чем-то говорить между собой, в разговор вступают оба немецких офицера. Альгвасилподходит к Судье, что-то шепчет ему на ухо, затем выходит. Вскоре возвращается в сопровождении невысокого толстого Иезуитав очках, который направляется к столу и по знаку Судьи подходит к нему и что-то тихо говорит.

Судья. Если вы устали, сеньор Священник, мы прервем допрос на некоторое время… только на некоторое время, потому что правда, о которой приходил поведать вам Вердинегро, относится к таким правдам, за которые борются — и не только словами, но и с оружием в руках. А мы как раз и хотим узнать — очень хотим, сеньор Священник, — где это оружие спрятано. Выпейте воды, сеньор Священник…

Тот делает отрицательный жест.

Может, хотите вина, кофе?.. Ну хорошо. Я просто боялся вас утомить. Тогда будем продолжать… А пока немного отдохните.

Тем временем Иезуит подходит к Священнику, который смотрит на него с отвращением, смешанным с беспокойством.

Иезуит. С разрешения сеньора Судьи я хочу вас поприветствовать. Вы, возможно, меня не помните…

Священник( после некоторой паузы, отчеканивал каждое слово ). Я прекрасно вас помню. ( Отворачивается от протянутой руки, показывая всем своим видом, что не желает говорить. )

Иезуит. И все же я думаю, что вы не очень хорошо меня помните. У нас был с вами разговор… годиков этак четыре, пять, а может, шесть назад… В Сарагосе. Вы, со свойственной вам добротой, оправдывали…

Священник( прерывая ). Повторяю, я прекрасно вас помню. А еще лучше — тот разговор, о котором вы упомянули. Убежден, что нам с вами не о чем говорить…

Иезуит. Жаль, сеньор Священник, очень жаль — ведь я хотел вам помочь!

Священник. Помочь в чем?

Иезуит. Выйти из этого очень трудного положения, в котором вы очутились из-за своей доброты, своей чрезмерной доброты…

Священник. Нет никакой чрезмерной доброты, падре, нет никакого трудного положения, а что касается помощи, то меньше всего я ожидал и хотел бы получить ее от вас.

Иезуит( с иронией ). От кого же тогда?

Священник( тем же тоном ). Только от бога.

Иезуит. Я служу ему. Мы оба ему служим…

Священник. Но по-разному. А служить — что ж, дьявол тоже ему служит.

Иезуит( улыбаясь ). Для вящей славы. Божьей, естественно…

Священник. Естественно может быть — дьявольской… А сверхъестественно — божьей.

Иезуит. С момента нашей последней встречи вы стали более искушенным в теологии, сеньор Священник, и мыслите более тонко…

Священник. Наверно, так было угодно господу…

Иезуит знаком показывает Судье, что его попытка безрезультатна.

Судья. Прошу внимания! Продолжим.

Слышатся шум, крики, выстрелы… В зал врываются партизаныво главе с Ниньей, лица закрыты платками до самых глаз. Они развязывают арестованных, те берут оружие. Судья и немецкие офицеры падают, сраженные насмерть; такая же судьба постигает и охранников. Остальные убегают. Среди всеобщей суматохи отчетливо слышен следующий ниже диалог.

Нинья( подхватывая последнее услышанное ею слово ). Продолжим!..

Священник( Иезуиту ). Воистину неисповедимы пути господни! Теперь я вам помогу. Уходите отсюда, уходите скорей, вон туда…

Иезуитубегает через дверь.

Голоса: «Портрет! Портрет!» На сброшенный на пол портрет Франко партизаны кидают фашистские книги и бумаги, топчут их ногами.

Нинья( партизану, который подходит к Священнику и смотрит на него с подозрением ). Чего смотришь? За дело, живо! Нельзя терять ни минуты! Скорее!

Тристан и Вердинегро вешают на балконе тела Судьи и Двух немецких офицеров.

Священник( который бесстрастно наблюдал за всем происходящим, с горечью ). Это ваше знамя?

Вердинегро. Пока да!

Нинья. Идите с нами! А то они вас убьют.

Священник( решительно ). Я остаюсь.

Тристани Вердинегро. Идемте!

Священник. Мой долг — быть здесь. А вы идите и выполняйте свой…