Анри Волохонский - Роман-покойничек

Это было время Пасхи
Самое время жатвы пшеницы
Бледный хлеб пламенел у подножия скал
В палящей долине
И молча стоял народ в ужасе перед стенами семиглавого
города
На равнине
У подножия песчаных светлых скал.

Червленное вервие в окне Раав
Там воды, текшие в мертвую соль, внезапно окаменели
Войско перешло сухой хребет дна
Река стояла до самой Адамовой Переправы
Стена реки ревела, но не двигалась вниз
К мертвым водам
И соленые стены проклятого города
Им сверкали издалека.

Новое воинство вышло из хребта пересохшей реки
Семь башен стены проклятого города
Вздымались на юге невысоко в небе
Неприступные как черепа
С ужасом глядело на них обновленное войско
Как они сверкали в соленой дымке юга.

А кровавая ткань зияла в окне Раав
В ужасе войско не двигалось при виде проклятых стен
Которых основания врат покоились на сыновних костях
А башни опирались на их хребты
Белея неприступные как черепа
В ужасе войско было в безмолвии
И кровавая вервь трепетала в окне Раав.

В безмолвии вождь шел у подножия скал
И некто перед ним с оружием в руках
Сверкая возник в палящем безмолвии
Белой окрестности города-черепа
А ужаснувшаяся толпа стояла молча
Только сверкая словно неподвижные огни
На пламенеющей хлебом равнине.

— С кем ты?
Эти слова начертал предводитель на черепе своего безмолвия
При виде встречного с оружием в руках.

— Я с небес
С войском пришел сюда.
И вождь вновь увидал
Как новая рать
Застыла вокруг черепа словно венец неподвижных сверканий
На пламенеющей бледным златом равнине
И как алый знак блеснул в глазнице Раав.

Он вдруг увидел как корни стен семиглавого черепа
Сплелись корнями костей в основаниях башен и врат
И как они переплелись бедрами и ребрами в белом хороводе
В отчаяньи воздвигнув челюсть неприступной ограды
В образе хребта неодолимой стены.

Алое пламя сверкало в окне Раав
Молча шествовало войско небес
Ни звука голоса
Ни звона оружия
Только полупрозрачный рог
Возносило оно к неподвижному дымному небу
И крик рога
Одиноко понесся к соленым берегам
Над пламенеющей равниной Туда
Где багряный огонь мерцал в стене Раав.

На седьмой день трубы выли семикратно.
И так протрубив раздался всеобщий голос дыхания
И кровавое вервие полыхало в окне Раав
В этот день рев труб горла небес
Достигает тех черепов перворожденных
И они ревут в ответ
Полны чернотой внутренности пустоты своего небытия
Они встают на зов рева труб горла небес
Расплетая стремительный хоровод костей бедер и ребер
Под черепами возведенных над ними тел и глав проклятого
города
И лицо Раав пламенеет над ними.