Анри Волохонский - Роман-покойничек

Так продолжалось неопределенный срок, после чего вновь возникло движение в среде предстоящих. Они повернулись один к другому, что-то пробормотали, приблизились, затем — расступились. Стало припахивать суеверным обрядом. Появилась широкая платформа на невидимых низких колесах. На платформе было сооружение — подобие ступенчатой пирамиды или галикарнасского надгробия. Отсюда казалось, что оно выделано из камня, но поближе проступал крашеный холст, тряпье, ветошь, которыми были затенены сходящиеся в углах места, и пахло хлорной известью. Внутри были, наверное, короткие стремянки, потому что головы то появлялись над верхней перекладиной, то ныряли в глубину, поочередно — как кухтыли. Вот одна из них взмыла повыше, задержалась на миг и вновь екнула обратно, пустив стоячую волну по ряду прочих вздутий. Новая, щекой к нам, встала сбоку. Раздались слова речи.

— Сегодня мы с вами провожаем Романа Владимировича. Всю свою сознательную жизнь товарищ Рыжов посвятил тому, что связывает здесь всех нас. Мы всегда будем помнить ту неустанную энергию, с которой товарищ Рыжов отдавал себя любимому делу. Он без устали отдавал ему все силы без остатка. Мы никогда не забудем, каким самоотверженным, каким, я бы сказал — самозабвенным — трудом отмечены все его заслуги.

Потянулся бензиновый дым. Из боковой улицы вынесли железные трубы на треножниках с веревками и флажками. Сивый быстро прошел от трибуны к краю толпы, повернулся случайно плечом к свету, и лоб его лица вдруг тускло засверкал как ртуть, как вогнутое тяжелое зеркало.

— … и, как правильно указывал еще Ангел-с, — ведь это труп создал человека. Да, согласно их учению «труп и речь» заложили самые глубокие основы человеческого общества. Настанет время, и человек победит смерть. А пока — вышеуказанные факторы составляют неотъемлемую черту, собственно, — они суть те стороны нашей природы, которые позволяют нам отдать должное заслуженной памяти дорогого нашего Романа Владимировича, нашего дорогого. Уймите компрессор.

Это было к Сивому.

Компрессор, действительно, затарахтел так, словно его побочное назначение было на самом деле тем, ради чего его изобрели. Я стал вспоминать фамилию того — на возвышении. Она была какая-то математическая, вроде того, как когда говорят про комплексные числа, что к ним не применимы понятия «болыне и меньше» — так и тут в голову лезли разные «Боныне», «Елыне», «Мобыне» — подстать половинной мнимости происходившего. Тем временем голова исчезла, и на ее место встала другая.

— Прощай, Роман Владимирович, дорогой друг, товарищ и брат, — говорила голова. — Прощай, От всего сердца — прощай! Мы тебя никогда не забудем. Память о тебе навсегда останется в наших сердцах!

Компрессор не переставал. Сивый несколько раз сбегал наверх, затем снова к отбойным молоткам, которые работали от шлангов компрессора и долбили дыры вокруг могилы по четырем углам.

— Нет слов, — говорила верхняя часть женщины, — нет слов, чтобы выразить то, что чувствует здесь каждый из нас. Роман Владимирович! Ну что же ты — Роман Владимирович? Ах, Роман Владимирович! Увы! Роман Владимирович!

Щеки женщины с высокой прической и стертыми на сегодня бледными притираниями заблестели, она опустила лицо в белый платочек и сошла. В готовые дыры, вырытые отбойными молотками, устанавливали обращенную вверх конструкцию из прочных ферм. Грянули медные бесы на мотив «Умер наш дядя» и «Камень на камень». Люди пошли вокруг ямы кольцом, чтобы «взглянуть в последний раз», откинули крышку. Виден был сперва только серый провалившийся лоб, прочее было укрыто кумачовыми полотнищами, но тут повеяло ветром, и под сбившейся вверх тканью удалось разглядеть мельком нечто подоткнутое скомканными газетами и листами машинописной бумаги. Большой самодельный сверток служил затычкой для невидимого из-за него рта.

Скоро это тоже кончилось, и толпа встала на место. Ящик заколотили. Тем временем обозначились черты сооружения над ямой. То был копер с литой бабой.

— Растение будут сажать.

Принесли растение — старую осину, специально добытую в пригородном парке. Гроб спустили вниз, как-то наскоро, наспех:

— Осторожно, товарищи, не переверните. — Кажется, все же перевернули, но уже посыпалась земля и скоро достигла горла могилы, а затем легла невысоким пригорком. Взвилась в воздух баба копра.

— Прощай, Роман Владимирович!

Баба опустилась на осиновый ствол и снова взлетела вверх.