Пол Кворрингтон - Ураган

— Джейм пошла купаться, — промолвил Колдвел, представляя себе Джейм в купальном костюме. Она плескалась в набегавших волнах, и ее короткие волосы развевались в разные стороны. Она окунулась раз, два, три, и всякий раз, когда она выныривала, купальник все плотнее облегал ее тело. Сначала Колдвел увидел лишь обтянутый влажной тканью бугорок между ее ног, затем округлый живот и наконец грудь. Джейм подняла руки над головой и сложила ладони.

Колдвел протянул руку и прикоснулся к крепким мышцам ягодиц Беверли. Ветер и проникавший внутрь дождь остужал ее кожу. Первый уже производил в коттедже разрушения: со стены было сорвано зеркало, и прикроватный столик отброшен к стене.

— И безумная Джейм поплыла, — промолвил Колдвел. Он представил себе, а может, вспомнил, как Джейм ныряет в воду и сильными бросками начинает удаляться в сторону горизонта. Излюбленным стилем Джейм был брасс, от которого, казалось бы, мало толку при таком волнении, однако Джейм удалялась все больше и больше, пока не скрылась из виду. — А Энди играл с другими детьми. — Колдвел не помнил, где они находились, но точно знал, что им хорошо. — И Маргарет тоже была с ними, — добавил он.

— Замолчи и просто трахай меня, — произнесла Беверли, сама изумляясь тому, что говорит, — пока я не кончу.

Циклон подхватил Лестера и поволок его прочь. Он корчился и изгибался, как рыба в клюве пеликана, пока ураган не выплюнул его и не отшвырнул к прибрежным скалам. Придя в себя, Лестер был неимоверно удивлен тем, насколько далеко его унесло от здания. Ему не было страшно, он испытывал лишь изумление с легкой примесью почтительности. Он предполагал, что приземление будет довольно болезненным, поэтому прижал локти к телу, а кулаки поднял к лицу, защищая глаза. Однако он опустился в теплую пенистую воду. Его тут же прибило к скалам, хотя скалами это считать уже было трудно, так как их вершину от поверхности воды отделяло лишь несколько футов. Теперь островитяне уже не могли считать восточное побережье Банки естественной защитой, ибо волнолома больше не существовало. Лестер подумал, что этими сведениями следует поделиться с Мейвелом Хоупом. И именно это соображение, а не инстинкт самосохранения заставило Лестера выбираться из того положения, в которое он попал.

Он протянул руки и попытался ухватиться за камни, но они в этом месте были округлыми и склизкими, и руки постоянно соскальзывали. Лестер снова погружался в бурлящую воду, а уж та обращалась с ним, как стиральная машина со старым носком. Лишь благодаря боли, которая то и дело пронзала разные части его хрупкого тела, он догадывался о местонахождении скалы. Всякий раз, получая удар по лицу, он понимал, что пора действовать. Наконец левой рукой ему удалось нащупать расщелину, а правой уцепиться за какой-то выступ, острые камни которого с силой врезались ему в ладонь. Теперь надо было подтянуться и выбраться на сушу.

— О Господи! — закричал Лестер, обращаясь к небесам, и вдруг понял, что не может вспомнить слова своего сто пятьдесят второго псалма. — О Господи! — повторил он, но в памяти так ничего и не всплывало. — Ты наконец поможешь мне или что?

Когда ураган подхватил Лестера и зашвырнул его в разъяренный океан, лист фанеры, который он пытался прибить, безвозвратно исчез. Он испарился в мгновение ока, словно по мановению волшебной палочки. Он приземлился на заднем дворе Берта Джилкрайста, где срезал у самого основания высокий скворечник. Впрочем, толку от последнего было мало, так как птицы им все равно не пользовались. Берт с женой купили его в Вермонте, где они жили постоянно, и он был специально приспособлен для певчих птиц. Крупные водоплавающие птицы Банки Дампиера по большей части его игнорировали, и лишь однажды на его крышу опустился большой баклан, который в течение нескольких часов сушил на нем крылья, стоя сначала на одной ноге, а затем на другой.

Дом Джилкрайстов находился всего лишь в паре миль от Уреза Воды, но ураган здесь проявлялся совсем иначе — он тоже ревел и буйствовал, но, по крайней мере, это буйство было целенаправленным. Берт вместе с женой стояли на крыльце и наблюдали за происходящим в сгущающихся сумерках. Полы их одежды развевались, и ветер выл настолько оглушительно, что разговаривать было бесполезно, но они могли держаться за деревянные колонны и наблюдать за действиями урагана. Они видели, как, колеблясь, подобно ковру-самолету, мимо пролетел лист фанеры. Затем он врезался в их скворечник, и тот рухнул на землю.