Пол Кворрингтон - Ураган

Пока это было самым страшным происшествием с момента начала урагана. Ставни держались крепко, и лишь маленькую прачечную немного залило, но это помещение и прежде время от времени затапливалось.

И тем не менее их жизнь была окончательно погублена. И если жена Берта Вера, в девичестве Доусон, могла простить мужу его роман с Дорис Блембекер, то Берт никак не мог смириться с тем, что Вера спала с его лучшим другом Питом Карни. Берт не мог поверить, что Карни на такое способен, и больше всего негодовал из-за того, что Вера допустила подобное предательство.

Мейвел Хоуп отогнал всех в самый дальний угол «Логова пиратов», как можно дальше от окон, бара и прохода в зал ресторана. Ветер продолжал срывать с окон фанерные щиты, и стекла звенели и дребезжали.

Ночь уже спустилась, и постепенно всех начало охватывать отчаяние. Сорвиг про себя заключала сделки с Господом, хотя у нее были сильные сомнения в том, что Он почтит их своим вниманием. Гейл составляла в уме список своих прегрешений, и больше всего ее удручало то, насколько они были мелкими: разрыв с Джошем из-за недопонимания, отказ примириться с ним из гордости и тому подобное. Гейл чувствовала, что вся ее жизнь прожита зря, что само по себе было достаточно плохо, но еще хуже было погибнуть в результате подобного рокового невезения.

Джимми Ньютон сидел опустив голову и вслушивался в завывания урагана, как меломан, пытающийся различить в известной симфонии новые нюансы и вариации. Он молчал, но внимательно наблюдавший за ним Мейвел, казалось, с легкостью читал его мысли.

— Ну что там слышно, Ньютон? — осведомился он. — Как бы нам не получить то, о чем ты так мечтал.

— Похоже, так оно и будет, — кивнул Джимми, стараясь умилостивить пирата. Впрочем, сам Ньютон всю жизнь мечтал о встрече с таким ураганом, поэтому спокойно ожидал его прибытия. Его не тревожили мелкие человеческие заботы. Он воспринимал себя не как маленького толстячка, страдающего от отсутствия общения, а как Мистера Погоду, находящегося в самом центре роскошного урагана. Поэтому Джимми слушал его, как слушают симфонию, и вся его душа пела с ним в унисон.

Полли неподвижно стояла рядом с Мейвелом, держа его за руку. Очевидно, это требовало от нее невероятных усилий воли, потому что бездействие было не в ее характере. В процессе подготовки к приходу урагана она сделала все от нее зависящее — заказала у поставщика во Флориде новую лампу для радиоприемника, отправила за ней Лестера и оплатила его авиабилет — больше она ничего не могла сделать. Но эта страсть действовать, чем-то заниматься продолжала кипеть в ней, зарождаясь в животе, поднимаясь к груди и сдавливая дыхание. И чем больше она кипела, тем сильнее перерождалась в состояние паники, и Полли чувствовала, что терпение ее иссякает.

Ураган уничтожал коттеджи «Г» и «К» в обратной последовательности их сооружения — сначала подсобные строения, затем хлипкую обшивку стен, двери, окна и наконец взялся за деревянный остов. Стропила были закреплены противоторнадными скрепами, и ветру пришлось над ними как следует потрудиться. Однако много времени это не заняло. «Клэр» явно знала, как это надо делать, — она раскачивала их в разные стороны, пока металлические скрепы не сгибались и не выскакивали наружу.

— И лишь вечером мы пошли домой, — продолжил Колдвел, выдавливая из себя слова с коротким придыханием. — Мы жили на улице В. — Планировка Галвестона в Техасе была очень правильной — улицы, идущие от берега, были названы по алфавиту. — Ты тоже жила там.

Беверли не ответила. Колдвел обхватил ее за узкую талию и замедлил свои движения.

— Я иногда видел вас, когда ты с дочерью шла по улице. У нее были такие красивые волосы. Золотые и длинные.

Мир вокруг рушился. Беверли давно ждала этого момента, тратя несусветные деньги на то, чтобы засечь его возникновение. И вот теперь, когда бегство в Галвестон стало реальным, она чувствовала, что этот мир притягивает ее физически — ее удерживали большие руки Колдвела, его мускулистые бедра и член с рельефно проступившими венами. И не то чтобы с ней это происходило впервые или он обладал какими-то особыми талантами. Просто он делал это с невероятной страстью изголодавшегося человека, с бесконечной страстью, в которой они оба нуждались.

Мейвел чувствовал, что с Полли что-то происходит, и решил как-нибудь отвлечь ее, хотя придумать, как это можно сделать, было довольно сложно. Они редко беседовали с Полли, и Мейвел не считал, что это обедняет их отношения. Оба много работали, потом занимались любовью, а в остальное время молчали, ощущая спокойствие и умиротворенность в обществе друг друга. Поэтому если бы Мейвел сейчас начал задавать вопросы, например о ведении хозяйства, Полли насторожилась бы и, возможно, лишилась бы даже той зыбкой почвы, которую ощущала под ногами.