Александр Сегень - Русский ураган. Гибель маркёра Кутузова

Драматург Морфоломеев однажды уснул на столе — долго целился по шару, долго подползал к нему на брюхе, потом затих.

— Уснул, что ли? — спрашивают. Подошли, а он и впрямь уже посапывает. Потом он рассказывал, что ему приснилось, будто на краю лузы голая женщина сидит, а он по ней лупит шарами и все никак попасть не может.

Но это еще невинный случай. Бывало и похуже. Зима играл с деятелем культуры Усырко, вдруг заваливается очень пьяный Василий Христофорович и требует немедленно прекратить игру, потому что он хочет сразиться с Зимой. Пытались не обращать на него внимания, так он стал ругаться, сгребать шары в одну кучу и искать в карманах удостоверение участника войны. Что же делать, поставили пирамиду, установили шар на точку — разбивай, Василий Христофорович! А пока он вытаскивал из шкафа свой кий, Зима взял да и поставил на точку вместо шара пустой стакан. Для смеха. Василий Христофорович взял кий, с пьяной важностью подошел к позиции, прицелился по стакану — ну, думали, шутку поддерживает — и как даст со всей силы! Стакан влетел в пирамиду и — вдребезги! Василий Христофорович ужаснулся и, не понимая, в чем дело, стал покачиваться, чуть не упал, хотел опереться рукой о борт, да угодил рукой в лузу и провалился в нее по локоть, прорвав сетку. Звон, треск, грохот, мат! Стали его вытаскивать из лузы, а он матерится и свободной рукой — кием — лупит спасателей по головам. Эту сцену и застал проснувшийся, малость протрезвевший Кутузов. Гнев его был неописуем.

— Вон отсюда! — стал кричать он на Гришу. — Чтоб ноги твоей!.. Чтоб духу твоего!.. Одному глаз выколол, другому руку отрываешь. Откуда осколки стекла?

Наутро Василий Христофорович помнил только, что он играл с какими-то незнакомыми людьми на бильярде и много выиграл у них денег, а они его за это били стаканами по голове и выламывали руки, гады, фашисты проклятые.

А Зиме маркёр приказал на выстрел не подходить к бильярдному залу. Но Гриша принес Гектору Ивановичу красивую фотографию из иностранного журнала — два представительных джентльмена играют в карамболь. Гектор Иванович повесил ее рядом с объяснением правил карамболи и простил Гришу, а вскоре после того Зима выиграл в русскую пирамиду знаменитый матч с Рабинзонсоном и позолотил четырнадцатый шар.

Однажды не на шутку подрались двое пьяных — Резников и Бычков. Они до этого всегда парой ходили играть, ни с кем другим не играли и все время спорили друг с другом, «Огонек» или «Молодая гвардия», находя в этих нескончаемых спорах неведомое другим наслаждение. Но ничем хорошим эти споры все равно кончиться не могли, и однажды Бычков задел рукавом шар и не заметил, а Резников молча снял с полочки соперника штрафной шар и выставил на стол. Тот:

— Не понял! Ты чо делаешь!

Слово за слово, мат-перемат, пустым стаканом в голову, стакан мимо, да в окно, да там в кого-то из прохожих отдыхающих попал, а тот тоже с пьянством борется и стал в окно бильярдной комья земли швырять. Страшная картина вновь предстала глазам проснувшегося Кутузова — двое по полу катаются и друг друга душат, на полу кий сломанный, а в окно комья земли летят. Бедный Гектор Иванович! Возможно, уже тогда вкрался в его доброе, теплое сердце червь сомнения в незыблемости своего существования, в неприкосновенности мира, созданного по гениальным правилам бильярдной гармонии. Но все же тогда он еще крепко верил в порядок, он восстановил поломки, наказал нарушителей, склеил кий и некоторое время с разрешения директора пансионата, Вахи Лечиевича Рвотоева, позволял играть только избранным любителям шара и лузы, записывая их результаты в потайную книгу выдуманных чемпионатов мира.

Ничто не вечно в этом мире, и судьба нашего героя призвана стать очередной иллюстрацией к этому старинному утверждению.

С некоторых пор контингент отдыхающих в пансионате «Восторг» стал заметно меняться. Все меньше приезжало прежних, добровидных людей застойного времени, крупных начальников культуры, заслуженных деятелей, благодаря которым народ знал, что культура столь же безгранична, авторитетна и полезна, как космос и космические исследования, как влияние приливов и отливов, как мощь вооруженных сил и святость государственных границ, как дружба народов, борющихся за еще большее улучшение своего благосостояния. Все больше стало появляться молодчиков, одетых в заграничные вещи, пахнущих импортным одеколоном, сытомускулистых. Они косо поглядывали на прежних представителей культуры, как на стадо, которое можно пожрать, но только не сегодня, а завтра, когда вновь появится в желудке здоровое чувство — этакий бодрящий голодок. Многие из них недурно играли в бильярд, не без лихости, но скорее удачливо, нежели мастерски. Маркёр Кутузов с неприязнью наблюдал, как они нагло забивают шары, которые можно было бы высоко оценить, забей их Дмитрий Иванович Харитонов или Игорь Борисович Беседин. К тому же по требованию Рвотоева за пользование бильярдом отныне взималась плата — три рубля в час, и если некоторые из бывших покряхтывали, расставаясь со своими трояками, то новые швыряли маркёру Кутузову пятерки и даже червонцы и подолгу не соглашались брать сдачу. Для них это были не деньги, но и Гектору Ивановичу не надо было их денег. Однажды молодчики порвали сукно, и вот тогда уж маркёр Кутузов с удовольствием содрал с них штраф. И выдал квитанцию, подписанную Вахой Лечиевичем.