Владимир Яцкевич - Цветок в пыли. Месть и закон

Иногда, когда у Мины возникали проблемы и она замыкалась в себе, переживая, Джагдиш заваривал чай и приглашал Мину в свой кабинет посидеть за чашкой чая за столом. И Джагдиш начинал рассказывать что-нибудь интересное из своей богатой практики, а Мина незаметно для себя втягивалась в разговор, и не проходило и пяти минут, как адвокат уже был в курсе ее дел. Поскольку он считал, что нет неразрешимых проблем, то очень скоро они находили выход из затруднительного положения, в которое Мина попала, и девушка удивлялась, как она могла расстраиваться из-за того, что разрешается так просто и безболезненно. Джагдиш был ее добрым гением, и она многое ему доверяла.

Многое, но не все. Адвокат чувствовал, что есть у Мины какая-то тайна, которую она, по-видимому, не раскроет никогда. Эта тайна набегала тенью на лицо Мины, и в такие минуты Джагдиш не мог вывести ее из состояния печали, как ни пытался.

— Мисс Мина, — сказал он однажды, — ваше прошлое…

И замялся, не зная, как мягче сформулировать свою мысль.

Девушка вскинула голову, и взгляд ее глаз поразил Джагдиша отстраненностью и холодом.

— Не надо об этом! — резко остановила его Мина. — Прошу вас!

Ей было неудобно за свою резкость, но она не могла сдержать себя в эту минуту, и Джагдиш понял ее.

— Извините, — сказал он. — Я не хотел потревожить ваш покой.

Он готов был многое отдать, лишь бы отвлечь ее от воспоминаний о прошлом. Джагдиш обнаружил вдруг, что эта девушка ему небезразлична. Он думал о ней все чаще и не мог понять, с чем это связано.

Во время их посиделок за чаем Джагдиш ловил себя на мысли, что хотел бы взять ладонь Мины в свою, чтобы ощутить ее тепло, но не смел, что-то его удерживало. Единственное, что он позволял себе, — это подвозить Мину до дома на своей машине, если им приходилось засидеться в конторе допоздна.

— До свидания, мисс Мина, — говорил он девушке при прощании.

— До свидания, господин Джагдиш.

Адвокат ждал, пока в окне ее квартиры не загорался свет, после чего заводил двигатель и уезжал.

Сердце его щемило в эти минуты. Это было ново для него, но он еще не отдавал себе отчета в происходящем с ним.

— Как вам живется, мисс Мина? — спросил он однажды у девушки.

— Хорошо, — ответила Мина. — Спасибо вам, господин Джагдиш.

— Спасибо? За что? — удивился адвокат.

— За что? — переспросила Мина и посмотрела на него внимательно. — Вы мой добрый гений.

— Вот как?

— Да. Мое сердце переполняет благодарность к вам за все, что вы для меня сделали и делаете. У меня был трудный период, я уже не хотела жить. И случайно, совершенно случайно оказалась здесь, в вашей конторе, у вас. Это вы вернули меня к жизни.

Она впервые была так откровенна, и адвокат молчал, потрясенный услышанным.

— Я нашла в вас опору, — продолжала Мина. — Это ведь так важно — иметь возможность рассчитывать на кого-то в трудную минуту.

— Мина! — произнес взволнованно Джагдиш. — Вы всегда можете на меня рассчитывать! Когда бы вам ни понадобилась моя помощь, я всегда окажусь рядом, как только вы скажете, что нуждаетесь во мне!

Ниточка доверия и тепла сблизила их еще больше. Они знали теперь, что могут доверять друг другу.

— Спасибо вам, — сказала Мина. — У вас действительно доброе сердце, господин Джагдиш.

Район, в котором поселился Абдул с Рошаном, был заселен людьми простыми и добрыми. Все видели, что старику нелегко с ребенком, и помогали, кто чем мог. Соседи обустроили жилище Абдула, женщины принесли плетеные циновки, немного старой одежды, чтобы ребенку не пришлось играть на холодном земляном полу.

— Видишь, — объяснял Рошану Абдул. — В людях есть доброта, и великим грехом было бы в этом сомневаться.

Он приложил немало усилий, чтобы сделать их жизнь на новом месте довольно сносной. Конечно, в первую очередь он сделал все необходимое для ребенка: соорудил добротную кровать, которая должна была стать постелью малышу, выпросил у соседей старый чан, чтобы купать его в нем, и конечно же сделал новые игрушки. Мастерства Абдулу было не занимать, и игрушки удались наславу: яркие, красивые, среди них были даже такие, которые сами катались по полу, достаточно было накрутить резинку в хитроумном приспособлении, придуманном Абдулом. Ну, не совсем именно им придуманном, он когда-то подсмотрел этот механизм в фабричной игрушке, но Абдул решил об этом не говорить Рошану. Пусть думает, что это его, старика, изобретение.

— Нам здесь хорошо вдвоем, правда? — спрашивал его Абдул, а тот понимающе улыбался. — Вот подрастешь немного и будешь мне добрым помощником. Ты вырастешь хорошим Мальчиком, я уверен. Ты не будешь ни индусом, ни мусульманином. Ты будешь человеком, это самое главное. А то понапридумывали, понимаешь, разное. Всевышний создает человека, человек появляется на свет, а уж люди здесь начинают изощряться: делят всех на индусов, на мусульман, на христиан… Эх, малыш, на кого только не делят!