Ханна Бренчер - Если ты найдешь это письмо… Как я обрела смысл жизни, написав сотни писем незнакомым людям

Я никогда прежде не слышала ничего подобного. Слова нанизывались с такой убежденностью! Она произносила их наизусть и придала им ритм. Гораздо позже я узнала – из вирусных видео, – что это называлось «произносимым словом». Что автор создает стихотворение, а потом читает его вслух. И с помощью тона, рассчитанных движений и многозначительных пауз стихотворение обретает плоть и устремляется к тебе со всей мощью, облаченное в доспехи хорошей дикции и прочной аллитерации, и ты застываешь на месте, пораженная представлением.

Я не могла глаз оторвать от этой девушки. Там, на хорах, я торговалась с Богом. Прошу тебя, Бог! Ты так мощно ее используешь! Ты так ярко сияешь сквозь нее! Мне хотелось бы, чтобы Ты использовал так и меня . Ее руки проносились в воздухе, точно рубя цепи. Мои мольбы продолжались: Мне не нужна еще одна книга правил. Пожалуйста, только не еще одни отношения, полные кодексов. Я просто хочу этого, что бы это ни было. Ты используешь ее, и это разбивает мне сердце.

Я хотела быть таким светом.

Девушка рассказывала своими стихами историю. Она вела за собой толпу хипстеров, сидевших на скамьях, описывая то, что назвала «автокатастрофой в своей душе». Она рисовала пространство внутри себя, и я, закрывая глаза, видела обломки. Место происшествия, обнесенное желтой лентой. Туманную ночь. Холод, который поселяется в костях. Копов, обступивших место аварии, капли дождя, испаряющиеся с мостовой. Она сказала, что это было скрытое пространство внутри нее, о котором она никогда не хотела говорить. Именно там она хранила все свои травмы, словно можно держать все уродство запертым в сундуке, который стоит в твоей груди. Она пыталась делать вид, что его там нет, но это было то место внутри нее, куда больше всего хотел войти Бог. Он хотел осветить Своей божественной вспышкой весь хаос, а она ему не позволяла. Она слишком стыдилась этого места, того места внутри себя, в котором она, как ей казалось, разочаровала Бога.

Я знаю это место , думала я. Это место внутри меня, которое заставляет меня скрещивать руки и слабо шептать в молитвах: «Боже… если бы Ты только знал это, Ты бы меня покинул. Я знаю, что Ты бросил бы меня. Там темно. Холодно. Ты увидел бы, что я никчемная. Так что, пожалуйста, пожалуйста, не проделывай весь этот путь сюда только ради того, чтобы бросить меня».

Через считаные секунды девушку на сцене сменил пастор. Он встал у кафедры с раскрытой Библией в руках. В тот вечер темой проповеди была покорность. Помню, я думала, что слово «покорность» – очень христианское. Оно казалось мне таким слабым. Но я не успела особо сосредоточиться на том, что прежде оскорбляло меня в этом слове, как уже бешено царапала ручкой в блокноте, стараясь не пропустить ничего из того, что говорил проповедник. Он рассказывал историю об Иисусе из 10-й главы Евангелия от Марка. Когда он попросил нас найти это место в Писании, послышался шелест раскрываемых библий и переворачиваемых страниц. Внизу раскинулась целая простынь светящихся экранов: люди включали свои планшеты и электронные книги с библейскими текстами.

Иисус идет по обочине, и к нему подбегает какой-то человек. Нигде в Библии не говорится, что человек этот был похож на Джо Пеши – маленького взломщика из фильма «Один дома», – но именно его я всегда представляла, когда сама читала эту притчу. Итак, двойник Джо Пеши, запыхавшись, стоит перед Иисусом, спрашивая его, что можно сделать, чтобы получить жизнь вечную. Иисус делает вид, что этот парень его ужасно раздражает, и начинает швыряться заповедями. Но перед тем как он велит этому человеку пойти и раздать все имение свое, чтобы последовать за ним, в тексте стоит очень странное предложение. Оно словно бы взято не отсюда. Его легко не заметить. «Иисус, взглянув на него, полюбил его». Эта строка пламенела мне в лицо с экрана. Он взглянул на того человека. И полюбил его. Мгновенно. Словно это было настолько просто. Словно этому человеку не нужно было предпринимать шаги А, Б и В, чтобы просто быть любимым. Он был любим. Он был увиден. Он был познан. Уже. Ему достаточно было просто объявиться и вызвать раздражение у Иисуса. Объявиться – вот все, что требовалось. А потом быть готовым от всего отказаться.

Когда вступила музыка, пастор предложил нам прочесть свои молитвы и самим поговорить с Богом. Мы встали. Богослужение шло своим чередом. В помещении стало темно и тихо. Я закрыла глаза и позволила этому покою омыть меня. Нет никакого лучшего способа описать это, чем слово «покой».