Ханна Бренчер - Если ты найдешь это письмо… Как я обрела смысл жизни, написав сотни писем незнакомым людям

Увлекись всем этим на какое-то время, что бы ни происходило. Возможно, ты никогда не поймешь то, что увидишь и почувствуешь. Места, по которым пройдешь. Руки, которые пожмешь. Но тебе все равно следует увидеть, почувствовать, пройти и пожать. Это жизнь. Ты внутри нее. И жизнь – это именно то, что представляет собой Нью-Йорк, когда люди видят его впервые. Безумная. Энергичная. Волшебная. Дикая. Нереальная. Большая. Громкая. Стоящая того.

Добро пожаловать в нее. Теперь ты готов. Теперь ты есть.

С любовью,

Девушка, которая просто пытается найти свой путь

У двери дома с бирюзовыми ставнями – дома, в котором я выросла, – мне вспомнилось обещание, денное маме перед моим отъездом в Нью-Йорк. Я сгоряча дала его прошлым летом, злясь на то, что мне пришлось снова приехать домой на четыре месяца между вручением дипломов в колледже и отъездом в Нью-Йорк.

«Я больше никогда не буду жить дома».

Это обещание пришло и заколотило кулаками в дверь моей памяти, пока мама помогала втаскивать два мои чемодана по той же лестнице, по которой мы с братом когда-то съезжали вниз на диванных подушках. Я снова дома. У меня не было иного выбора после отъезда из Нью-Йорка, так что я была благодарна и за этот. К тому же, не заработав ни гроша за год своей волонтерской службы, я не могла сразу начать жить одна и оплачивать квартиру. Мне нужно было также отдавать 400 долларов в счет погашения студенческого кредита. Расходы на жизнь были для меня неподъемными. Правда, я получила соблазнительное предложение – жить в квартире и не платить за нее, если я обещаю быть «бу тханг» [32]своего соседа. Думаю, из меня получилась бы отличная «бу тханг», но это было бы отклонением от той цели, к которой я стремлюсь.

Когда все вещи оказались в моей детской спальне, мама спросила, хочу ли я чаю. Я хотела. Я хотела сказать ей, что благодарна за возможность снова оказаться там, где для меня всегда оставляли фонарь на крыльце, там, где на плите всегда стоял чайник в ожидании, пока его вскипятят. Однако не сказала.

Как ни удивительно, внутри меня нарастало смирение, когда мама оставила меня в моей комнате и спустилась вниз. Я стояла посреди спальни, которую давно переросла, разглядывая жирные черные нарисованные от руки китайские иероглифы, пляшущие по стенам. Нужно было заново покрасить стены. Смыть с них те дни, когда я действительно думала, что это круто – рисовать на стенах своей спальни китайские символы и пагоды.

– Это совсем ненадолго, – сказала я матери, размешивая содержимое двух пакетиков заменителя сахара в чае пару минут спустя. – Как только заработаю достаточно денег, планирую перебраться поближе к работе.

– Живи столько, сколько тебе нужно, – ответила мама, даже не глядя на меня. Я знаю, что она не была так раздосадована, как я. – Я горжусь тобой.

В тот вечер мы сидели на диване и смотрели «Главный госпиталь». Мама просвещала меня насчет жизненных перипетий главного бандита Сонни, и Элизабет, и Люка, и всех остальных персонажей, за которыми она следит последние двадцать лет своей жизни. Она дожидается конца каждого дня, чтобы взять мисочку с йогуртом и фруктами и проводить время со своими друзьями из Порт-Чарлза – придуманного города, в котором живут все персонажи сериала. Я решила тоже «подружиться» со всеми героями сериала, пока живу дома. Утром мы с ней будем разговаривать о них так, как будто они наши настоящие друзья. Это всегда было привычной и надежной связью между нами, и я научилась всячески стараться поддерживать жизнь в такого рода вещах.

В первые несколько дней моего пребывания дома умерла мать одной из моих подруг. Я еще не распаковала чемоданы, а уже пришлось вытаскивать те немногие черные одежки, которые у меня были, и обзванивать друзей, с которыми я не разговаривала годами, чтобы спросить, идут ли они на похороны. В тот вечер я увидела столько знакомых! Всем им я сказала, что снова переберусь в Нью-Йорк, это только вопрос времени. На самом деле я не стремилась вернуться именно туда: я просто не хотела оставаться здесь.

Помню, как после похорон мы пошли во «Фрайдис», и кто-то из нас заговорил о том, как бывает, когда видишь человека, которого когда-то любил и знал так хорошо, – и убеждаешь себя, что можешь оставаться для него прежним. Можно постараться и измениться в обратную сторону.