Ричард Йейтс - Одиннадцать видов одиночества

— Очень хорошо, Сэм, — сказал он.

— Меня зовут Сид, мистер Даймонд, — напомнил Сид, — но в любом случае большое вам спасибо. Рад, что вам понравилось, сэр.

Он ухмылялся, откинувшись назад и выворачивая шею, тогда как его пальцы легонько перебирали клавиши.

— Что бы вы хотели послушать, мистер Даймонд? Что-нибудь из джазовой классики? Из старого доброго диксиленда? Может, немного буги-вуги или что-то более спокойное и мелодичное — так сказать, в попсовом ключе? Назовите любую вещь по своему выбору.

— Любую вещь… что ж, Сид, — промолвил Мюррей Даймонд задумчиво, и тут к нему наклонилась и что-то прошептала на ухо его спутница. — Как насчет «Звездной пыли» [21] «Звездная пыль» («Stardust») — популярная джазовая композиция Х. Кармайкла (1927), слова к которой были написаны М. Пэрришем в 1929 г. , Сид? Можешь сыграть «Звездную пыль»?

— Ну еще бы, мистер Даймонд. Если бы я не мог сыграть «Звездную пыль», мне было бы нечего делать в музыкальном бизнесе — ни здесь, во Франции, ни в любой другой стране.

Его ухмылка превратилась в широкую ненатуральную улыбку, а руки уже взяли первые аккорды заказанной песни.

В эту самую минуту Карсон впервые за несколько последних часов повел себя по-дружески доверительно, тем самым вызвав благодарный румянец на щеках Кена. Он подвинул свой стул почти вплотную к стулу Кена и зашептал ему на ухо еле слышно, чтобы не раздражать окружающих.

— Знаешь, что я тебе скажу: это просто омерзительно. Боже, да мне дела нет до того, что он хочет уехать отсюда в Лас-Вегас. Меня мало трогают и его попытки завести ради этого всякие полезные знакомства. Суть в другом. Мне тошно видеть то, как он это делает.

Он умолк, глядя в пол, и Кен заметил червеобразную жилку, пульсирующую на его виске.

— Этот его заискивающий тон, — продолжил Карсон. — Эта слащавость в духе дядюшки Римуса [22] Намек на старого негра-раба, рассказчика в «Сказках дядюшки Римуса» (1880) Дж. Харриса, и его идиллические отношения со слушателем, сыном белых плантаторов. .

И он попытался спародировать Сида, выпучив глаза, покачивая головой и подобострастно шепелявя:

— Да, шэр, миштер Даймонд, шэр. Щяво шелаете ушлышать? Я фесь к фашим ушлугам, шпою фсе што угодно, а ешели прикашете… хе-хе-хе… буду молшать в тряпошку. — Он допил коньяк и со стуком опустил бокал на столешницу. — Ты же знаешь, что ему нет нужды так пресмыкаться. Ты знаешь, что он культурный и образованный человек. Во всяком случае, судя по его речи при телефонном общении, я ни за что не сказал бы, что он черный.

— Да, это печальное зрелище, — согласился Кен.

— Печальное? — Карсон скривил рот. — Не то слово. Оно угнетающее. Это чертовски унизительно.

— Именно так, — сказал Кен. — Что-то в этом роде я и подразумевал, говоря о музыкальной проституции.

— И ты был абсолютно прав. Наблюдая такие вещи, трудно не разувериться в черной расе.

Любое признание его правоты окрыляло Кена, и уж тем более одобрение Карсона после всех расстройств этого дня. Он залпом допил свой коньяк, распрямил спину, вытер капельки пота на верхней губе и скорчил сокрушенную гримасу, показывая, что его вера в черную расу также сильно поколеблена.

— Должен признать, что мое первоначальное мнение о Сиде было ошибочным, — сказал он.

— Не огорчайся, — сказал Карсон. — Ты ведь не мог такое предвидеть.

— Тогда уйдем отсюда, Карсон, и черт с ним, с этим Сидом.

В голове Кена уже возникали новые планы на эту ночь: наслаждаясь прохладой, они будут гулять по набережной Круазет и вести долгий серьезный разговор о цельности человеческой личности, что сейчас редко встретишь среди всеобщего притворства, хотя стремление к этому, по идее, должно пронизывать всю нашу жизнь. И так они будут беседовать до тех пор, пока не исчезнет весь неприятный осадок от событий ушедшего дня.

Но Карсон отодвинулся от него вместе со стулом, улыбаясь и хмурясь одновременно.

— Уйти сейчас? — сказал он. — Да с какой это стати? Разве тебе не интересно понаблюдать за этим представлением? Лично мне очень даже интересно. Ты не находишь, что в этом есть нечто мерзко-притягательное?

Он поднял пустой бокал, жестом заказывая еще два коньяка.

Красивым пассажем Сид завершил «Звездную пыль», встал из-за рояля, купаясь в аплодисментах, и взял перерыв. Его крупное лицо блестело от пота, когда он спустился с помоста, прошел рядом с их столиком вглубь зала и остановился перед мистером Даймондом.