Геннадий Михайленко: Тюрьма №8

– Да бросьте вы, какая служба, так услуга за услугу, – ответил ему Дима, притягивая пакт к себе. В пакете была мобилка и пара заряженных ширкой шприцов.

– Все свободен, – ответил ему капитан Носов, откидываясь на спинку стула.

Глядя в след выходящего из его кабинета зека, Носов подумал про себя, «этот, идиот думает, что я у него на крючке, но даже и не догадывается, на каком крючке сидит он у меня». Опер получал информацию из окружения Дмитрия практически ежедневно через стукачей, которыми буквально опутал этого, так называемого «смотрящего».

Зоновская столовая напоминала большой амбар или конюшню. До тысячи зеков сразу могли разместиться внутри этого огромного помещения под названим – столовая. Вместо дверей были ворота. В центре была раздача. Три окна, которые открывали во время выдачи огромных уже видавших виды баках алюминиевых с баландой, так называли то, что было похоже на еду. Один такой бак вмещал тридцать порций варева, которое на раздаче зек из обслуги накладывал огромным черпаком с деревянной ручкой в метр длинной. Орудовал он им быстро, словно громадным вислом, при этом за ним наблюдали на раздаче дежурные, зеки которые потом прихватив за ручки с двух сторон тянут эти баки к столам и раскладывают баланду по алюминиевым мискам. Столы были длинные, человек на двадцать, по десять с каждой стороны. Вдоль них стояли лавки. К приходу смены на столе уже была порезана на пайки буханка черного хлеба. И стояли алюминиевые кружки для чая или киселя, алюминиевые миски, их еще называли, «шлемки», наверное из-за того что они были похожи на подобие железных шлемов. Вся эта так сказать посуда была довольно потрепана, помята и погнута. Когда их дежурные расставляли по столам был шум, словно кто-то бьет по батарее, только во много раз звонче. Полы в зале были бетонные, покрыты уже вековым слоем жире, который был втоптан в бетон уже, наверное, миллионами пройденных тут зеков. Под потолком, который был не высоким, жили воробьи. Они постоянно чирикали и пытались клевать еду, которую уже накрыли на столы. Один из дежурных постоянно пытался их отгонять от столов, но все было бесполезно, воробьи снова и снова налетали небольшими стайками и клевали хлеб или баланду из мисок. В столовой был постоянно запах квашеной капусты, перемешанный с запахом хлорки и сырости.

К столовой зеков подводили строем. Затем контролеры пропускали по одному, но все это происходило так быстро, что отряд из четырехсот осужденных заходил за пару минут.

Когда столовая наполнялась, ворота запирались, и пока не закончится прием пищи, никого не выпускали.

Грохот мисок, кружек, человеческих голосов, все смешалось в один сплошной гул. Трудно описать словами эту картину, почти две тысячи человек одновременно едят в одном месте.

Такая столовая могла грезиться только в утопических романах социалистического сюрреализма. Но наяву это было жуткое зрелище, которое трудно вообразить, если не увидишь своими глазами. Да и увидев, все равно не можешь поверить, что такое бывает и происходит день ото дня.

За столами в тесноте размещаются зеки. Прижавшись к друг другу и нагнувшись кое как над миской черпали баланду из шлемок, держа в одной руке пайку хлеба, как тут ее называли «черняги», а в другой руке алюминиевую ложку, выданную на весь срок.

Во время приема пищи нельзя было вставать со своих мест и передвигаться по залу. За этим следили контролеры и дежурный офицер, прохаживаясь в проходах между столов.

Но всегда можно было пообщаться или передать что-то друг другу, ведь это была единственная возможность, как тут говорят «пересечься», т.е. встретиться.

Как-то раз во время приема пищи Андрей «пересекся» с невысоким мужичком по имени Ваня. Его с ним познакомили недавно. Сказали, что он решает серьезные вопросы, вплоть до освобождения досрочно. Осужден за мошенничество на восемь лет, уже повторно. Этот Ваня пообещал, что сможет за определенную суму вытащить Андрея с зоны. Причем официально, как положено по решению суда. Яко бы у него есть связи на самом верху то ли в генпрокуратуре, толи в Верховном суде и за определенную плату смогут выдать решение о снижении срока наказания и освободить прямо из зоны немедленно. Звучало фантастически заманчиво, ведь воля это единственное, о чем мечтает заключенный. И что бы вырваться из клетки, готов на все, пусть даже иногда и не реальные желания. Сегодня, Андрею должны сказать возьмутся ли за его дело и сколько это будет ему стоить.