Майя Луговская - Проливной дождь

— Но как же так? — сказала Наташа. — Мы же обещали. Ты согласился. Нас будут ждать, готовиться. Что случилось, Валерий? Почему это ты вдруг возражаешь?

— Нечего нам делать в этой кампании. Личного приглашения не получал. И довольно об этом.

Сказал, как пощёчину залепил. Ничего она ему не ответила, только глазами прожгла, отвернулась и пошла к себе. Борису даже совестно стало: оказывается, вот как на Валерия она реагирует, всем сердцем.

— В таком случае, — Вероника Никандровна даже закурила, — вы считаете, что мне прилично будет проехать мимо посёлка?

Борис понимает, что неприлично. Понимает, что сам всё сделал, чтобы расстроить их планы. Но у него-то ведь другие отношения с Тамаркой! И чтобы как-то всё же сгладить свою вину, он предложил Валерию ехать не мимо посёлка, а в объезд. И пусть они там думают, что отряд сегодня в маршрут вообще не поехал. Валерий промолчал, но Марина резко возразила:

— Что за глупости? У нас маршрут, а не игра в прятки. Какое нам дело, кто там и что там будет думать.

Наконец тронулись. Солнце уже встало, иней растопило, трава мокрая блестит, и над каждой росинкой радуга. Мимо посёлка Борис лихо газанул и вообще довольно быстро довёз отряд до места. Конечно, в обязанности шофёра не входило сопровождать отряд по тайге во время маршрута, следовать с ними пешим ходом к пунктам отбора проб. Его дело лишь вести машину. Довёз отряд — можно спокойно отдыхать, читать, либо загорать, что хочешь. Но Борису бывало как-то и не совсем удобно прохлаждаться, когда все тащатся в маршрут, волокут на себе тяжёлые рюкзаки с пробами, приборами, особенно Никандровна, хоть и жилистая, но пожилая, надо помочь. И чего только она ему не рассказывает и не показывает по своей работе: и как выращивает на разных питательных средах колонии бактерий, изучает их виды, а по видам устанавливает металлы. Борис ей помогает в опытах, когда делать нечего.

На этот раз он тоже пошёл со всеми. Ходили они, ходили, солнце печёт, жарища. На каждом намеченном участке останавливаются, пробы отбирают: и почвы, и воду из родников, и растительность всякую, мох и всё такое, что по земле стелется. И мешочки у них, и склянки, и пробирки. Всё записывается, этикетки на всё это наклеиваются. В общем работы хватает. На пяти точках пробы отобрали, все исследования нужные провели, а исходили уж наверняка километров тридцать, если не больше, у Бориса ноги гудят, нет такой привычки, как у них, но и они, видать, тоже здорово устали, еле тащатся. Одной Марине хоть бы что, легко шагает, тренированная, чёрт, ноги у неё длиннющие, а сапоги, болотные, по пояс, это ещё больше их подчёркивает, и сама длиннющая, тонкая-претонкая, живот к позвонку прирос. Идёт с Валерием, он за ней еле поспевает, губы всё облизывает, а она на научные темы рассуждает:

— Самое плохое, — говорит ему, — доделывать и переделывать. Диссертацию надо сразу защищать. Потому что ни конца ни края в работе не бывает. Точку надо ставить смело. Может, я ещё подумаю, и оппонентом соглашусь вашим быть. Как знать? Вот утвердят меня доцентом…

Валерий ничего не ответил, только кулаком подбородок потёр: видать, понравилось предложение.

Наташа с Никандровной идут и над каждым ручьём, над каждым озерком останавливаются.

— Борис, вы только поглядите, какие удивительные цветы! Это лиана. Видите, какое изящество, изыск. Так вот такая прелесть обовьёт это несчастное дерево своей красотой, оплетёт, запутает и загубит, все соки из него вытянет, — Никандровна ему объясняет. А Борис думает: вот Валерия красотой не оплетёшь, не таков, вроде бы любовь его не увлекает, человек он спокойный, расчётливый…

Отобрали пробы ещё на одной точке, хоть и устали, уже шесть проб, а им всё мало, хотят ещё. Тут Борис Валерию намекает, что живот уже подвело, что из еды с собой взяли, съедено. Пора бы возвращаться. И до машины ведь ещё сколько тащиться. Уговорил. Оборудование они своё сложили. Только собрались идти — туча налетела. Дождь пошёл.

Думали — пустяки, под лиственницами переждём. Выбрали погуще крону, наверняка дождь ненадолго. А он всё сильней да сильней. И никто не ожидал, такая чудесная полгода была. Но льёт и льёт. А у них с собой ни палатки, ни брезента. Кто это всё потащит в однодневный маршрут?..

Лиственница уже не защищала, дождь всё хлеще и хлеще. Промокли все хоть отжимай. Борис говорит:

— Может, плюнем, пережидать не будем? К машине пойдём? Меня вовсю уже трясёт, в ходьбе хоть потеплее.

Но Валерий не согласен: