Уильям Фолкнер - Город

- Мне тоже так казалось, - сказал мистер Хэмптон. - Но я мог ошибиться. - Он смотрел на дядю Гэвина своими колючими глазками и все так же беззвучно свистел сквозь зубы.

- Ну, теперь вы нас подготовили, - сказал дядя Гэвин. - Привели нас в должное взволнованное состояние. Говорите же.

- Сегодня утром, часов в шесть, мне позвонил Джек Креншоу (мистер Креншоу был разъездным налоговым сборщиком и все еще охотился за самогоном в нашем округе). Он попросил меня прийти в эту студию как можно скорее. Они были там вдвоем и уже обыскали ее. В двух галлонных кувшинах из тех, что стояли там на полке, которые я вчера открыл и нюхал, и там тогда не было ничего, кроме проявителя "кодак", сегодня утром было самогонное кукурузное виски, хотя, говорю вам, я мог ошибиться и пропустить эти кувшины. Я уж не говорю еще о пяти галлонах в керосиновом бачке, стоявшем за печкой, я вчера его не понюхал по той простой причине, что его там не было, когда я заглянул за печь, иначе я не стал бы нюхать бутылки на полке, искать, на чем сжечь эти картинки. Хотя, как вы говорите, я мог ошибиться.

- Нет, это вы так говорите, - сказал дядя Гэвин.

- Может, вы правы, - сказал мистер Хэмптон. - В конце концов я вынюхиваю самогонку в этом округе с тех самых пор, как меня в первый раз выбрали шерифом. И с тысяча девятьсот девятнадцатого года я так насобачился, что мне и нюхать теперь не надо: я чую ее в тот же миг, как оказываюсь там, где ее не должно быть. Не говоря уж об этом полнехоньком пятигаллонном бачке, который стоял так, что я непременно споткнулся бы об него и упал, когда старался дотянуться до полки.

- Ну, - сказал дядя Гэвин. - Дальше.

- Все, - сказал мистер Хэмптон.

- Как он туда пробрался? - спросил дядя Гэвин.

- Он? - сказал мистер Хэмптон.

- Ну ладно, - сказал дядя Гэвин. - Пускай "они", если вам так больше нравится.

- Я и сам об этом думал, - сказал мистер Хэмптон. - Этот самый ключ. Я сказал - этот самый, потому что даже у такого дурака хватило ума не прятать ключ от своей студии, а носить его с собой, на шее.

- Ах, вот оно что, - сказал дядя Гэвин.

- Ага, - сказал мистер Хэмптон. - Я этот ключ сунул в ящик, где держу всякие такие штуки, наручники и запасной револьвер. Кто угодно мог войти, пока меня и мисс Эльмы не было (это его секретарша, вдова, ее муж был шерифом до мистера Хэмптона), и взять его.

- Или взять револьвер, - сказал дядя Гэвин. - Право, вам следует запирать свой кабинет, Хэб. Когда-нибудь вы оставите там свой шерифский значок, а когда вернетесь, увидите, что какой-нибудь мальчишка на улице арестовывает людей.

- Может, оно и верно, - сказал мистер Хэмптон. - Ну так вот, - сказал он. - Кто-то взял этот ключ и принес туда виски. Может, это кто-нибудь из них, кто-нибудь из тех, как сказал этот проклятый Гровер Уинбуш, что съезжаются с четырех округов, чтобы по ночам пускать слюни, глядя на эти чертовы картинки.

- Как хорошо, что вы хоть чемодан заперли. Он ведь до сих пор у вас, потому что мистер Гомбольт еще не вернулся, верно?

- Верно, - сказал мистер Хэмптон.

- А Джека Креншоу и его приятеля интересует как раз виски, а не фотографии. Значит, вы еще никому не передали этот чемодан.

- Верно, - сказал мистер Хэмптон.

- Но вы это сделаете? - сказал дядя Гэвин.

- А вы как думаете? - сказал мистер Хэмптон.

- Так же, как и вы, - сказал дядя Гэвин.

- В конце концов одного виски вполне достаточно, - сказал мистер Хэмптон. - А если и нет, то нам довольно показать судье Лонгу одну их этих фотографий перед тем, как он вынесет приговор. К черту, - сказал он. Ведь это Джефферсон. Мы здесь живем. Джефферсон важнее всего, важнее даже удовольствия проучить этого распроклятого...

- Да, - сказал дядя Гэвин. - Я это уже слышал. - И мистер Хэмптон ушел. Нам оставалось только ждать, и ждали мы недолго. Не приходилось ломать себе голову, много ли Рэтлиф слышал, потому что было заранее известно, что он слышал все. Он закрыл за собой дверь и остановился на пороге.

- Отчего вы не сказали ему вчера про Флема Сноупса? - спросил он.

- Оттого что он дал Флему Сноупсу или еще кому-то войти прямо в свой кабинет и украсть ключ. Хэб уже больше не может позволить себе смотреть сквозь пальцы на преступления, - сказал дядя Гэвин. Он сложил бумаги в портфель, закрыл его и встал.

- Вы уходите? - спросил Рэтлиф.

- Да, - сказал дядя Гэвин. - Надо ехать на Уайотт-Кроссинг.

- И вы не подождете Флема?

- Он сюда больше не придет, - сказал дядя Гэвин. - Не посмеет. А то, ради чего он вчера хотел дать мне взятку, все и так произойдет, но уже без взятки. Прийти же снова, чтобы разнюхать, он не посмеет. Придется ему ждать и услышать о результате вместе со всеми. Он это знает. - Но Рэтлиф все загораживал дверь.