Уильям Фолкнер - Когда я умирала

Подходит Джул. У него рубанок.

-- Вернон нашел угольник. -- Джул смотрит сверху на Кеша, и с него тоже течет. -- Не заговорил еще?

-- При нем была пила, молоток, шнур и угольник, -- отвечаю я. -- Это точно.

Джул кладет угольник. Папа наблюдает за ним.

-- Они где-то недалеко, -- говорит папа. -- Все вместе утонули. Надо же быть таким невезучим человеком.

Джул на папу не смотрит.

-- Лучше позови оттуда Вардамана, -- говорит он. Смотрит на Кеша. Потом поворачивается и отходит. -- Сделайте, чтобы он поскорее заговорил, -- пусть скажет, что еще при нем было.

Мы возвращаемся к реке. Повозка вытащена на берег, стоит прямо у воды, и под колеса положены колодки (аккуратно: мы все помогали; казалось, что в знакомых, неподвижных очертаниях бедной повозки затаилось, но вовсе не умерло буйство стихии, убившей мулов, которые тащили эту повозку лишь час назад). А он лежит в повозке веско, длинные светлые доски чуть потускнели от воды, но желты по-прежнему, как золото под слоем воды, только перечеркнуты двумя грязными полосами. Мы проходим мимо и останавливаемся на берегу.

Веревка привязана к дереву. Перед стремниной по колени в воде, чуть наклонившись вперед, стоит Вар-даман и увлеченно наблюдает за Верноном. Он мокрый до подмышек и уже не кричит. Вернон -- у другого конца веревки, по плечи в воде; оглядывается на Вардамана.

-- Где-то дальше, -- говорит он. -- Иди к дереву и подержи мне веревку, чтобы не оторвалась.

Вардаман вслепую пятится по веревке к дереву, следит за Верноном. Мы подошли, он глянул на нас круглыми, немного ошалелыми глазами и опять смотрит на Вернона, увлеченно подавшись вперед.

-- Молоток я тоже подобрал, -- говорит Вернон. -- И шнур пора бы уж найти. Уплыл, наверно.

-- Давно уплыл, -- говорит Джул. -- Не найдем. А пила здесь где-то.

-- Пожалуй, -- говорит Вернон. Он смотрит в воду. -- Так, шнур. Что еще с ним было?

-- Он пока не говорит, -- отвечает Джул и входит в воду. Оглядывается на меня. -- Поди приведи его в чувство, пусть скажет.

-- Там папа, -- говорю я. Вслед за Джулом я вхожу по веревке в воду. Под рукой у меня она как живая -- выгнулась длинной, пологой, звучащей дугой. Вернон за мной наблюдает.

-- Шел бы ты туда, -- говорит он. -- При нем побудь.

-- Может, еще что вынем, пока не унесло, -- отвечаю я.

Мы держимся за веревку, вокруг наших плеч -- рябь и вороночки. Но под этой обманчивой кротостью на нас наваливается вся ленивая сила потока. Я не думал, что в июле вода может быть такой холодной. Кажется, она руками мнет и тискает самые наши кости. Вернон еще оглядывается на берег.

-- Думаете, она всех нас выдержит? -- спрашивает он. Мы тоже озираемся, пробегаем взглядом по веревке -- твердому пруту, идущему из воды к дереву, под которым, пригнувшись, стоит Вардаман и наблюдает за нами.

-- Не удрал бы мой мул домой, -- говорит Вернон.

-- Давайте, -- говорит Джул. -- Что встали?

Мы по очереди погружаемся, цепляясь за веревку и придерживая друг друга; холодная стена воды отсасывает обратным током илистый склон у нас из-под ног, и на весу мы шарим по холодному дну. Здесь даже ил не лежит спокойно. Он холодит и моется, словно земля под нами тоже пришла в движение. Осторожно продвигаясь по веревке, мы трогаем и нашариваем руки друг друга; а выпрямившись, видим, как вода вертится и бурлит над нырнувшим. Папа подошел к берегу и наблюдает за нами.

Вынырнул Вернон, с него льет, лицо рыльцем сошлось к вытянутым губам. Он пыхтит, и губы синеватые, как кружок обветренной резины. В руке -линейка.

-- Он обрадуется, -- говорю я. -- Совсем новая. В прошлом месяце купил по каталогу.

-- Знать бы, что там еще, -- говорит Вернон, оглянувшись через плечо, а потом переводит взгляд туда, где скрылся Джул.

-- Он ведь раньше меня нырнул? -- спрашивает Вернон.

-- Не знаю, -- отвечаю я. -- Вроде да. Да. Да, раньше.

Мы смотрим на густую воду, уносящую от нас медленные завитки.

-- Дерни ему за веревку, -- говорит Вернон.

-- Он с твоей стороны.

-- С моей стороны никого.

-- Потяни, -- говорю я.

Но он уже вытянул ее, держит конец над водой; и тут мы видим Джула. Он в десяти метрах: вынырнул, отдувается и смотрит на нас; встряхнул головой, откинул со лба длинные волосы и посмотрел на берег; мы видим, как он набирает в грудь воздух.

-- Джул, -- негромко говорит Вернон, но голос его звучно разносится над водой, повелительный и вместе с тем вежливый. -- Она должна быть ближе. Вернись сюда.

Джул снова ныряет. Мы стоим, упираясь в потоке, смотрим на то место, где он исчез, и держим повисшую веревку, как двое пожарных держат шланг, дожидаясь воды. Вдруг позади нас в реке возникает Дюи Дэлл.