Горан Петрович - Поймай падающую звезду

— Кто «мы»? — оборвал ее Виктор. — Кто знал об этом?

— Члены тайного общества, — ответила женщина. — Кто ж еще?

— А откуда они, то есть, вы, узнаёте, что произойдет в будущем?

— Вы слишком много спрашиваете, — сказала женщина. — Я вступила в Общество только в прошлом году.

— Почему?

— Потому что моя лучшая подруга сделала это еще три года тому назад.

— А почему она это сделала?

— Это вы у нее спросите, — ответила женщина.

Виктор отмахнулся. Весь этот разговор был ни к чему. Женщину с метлой подбирали тщательно. Кто-то позаботился о том, чтобы в случае, если Виктор проявит любопытство и настойчивость, его собеседнице нечего было сказать.

— И что бы вы сделали, если бы я не подошел к вам, а свернул бы в какую-нибудь улицу? — спросил он.

— Пронаблюдала бы за вами, — ответила женщина.

— А если бы я скрылся?

Женщина не сразу собралась с ответом:

— Что вы имеете в виду? Как бы скрылись?

— А вот так, исчез бы, и всё. Свернул бы в какую-нибудь улицу, вы — за мной, всматриваетесь, а меня-то и нет. Растворился, исчез, будто меня и не было.

— В таком случае, — ответила женщина, — я должна буду составить рапорт и представить его исполнительному комитету тайного общества, хотя, насколько я помню, нигде ничего не говорилось о том, что вы исчезли в Ганновере.

— Значит, — поинтересовался Виктор, — если об этом нет никакой записи, то это и не может произойти?

Женщина посмотрела на него с нескрываемым удивлением:

— Если бы ничего этого не было, тогда сам процесс чтения стал бы абсурдным. Не говоря уж о сочинительстве.

— Вы правы, — согласился Виктор, — вы абсолютно правы.

Помолчав некоторое время, он опять спросил:

— И что вы сейчас станете делать?

— Если вернетесь в гостиницу, то еще немного помашу метлой, а потом отправлюсь домой.

— Вы живете одна?

— Да.

Виктор протянул руку и отнял у нее метлу:

— Тогда я провожу вас домой. Годится?

— А ранний подъем? Что мы с этим будем делать?

— Скажем, — произнес Виктор, — что я отказался от этого рассказа и решил написать новый.

— Я всегда хотела стать героиней какого-нибудь рассказа, — сказала женщина, ухватила Виктора под руку, и они двинулись широкими шагами. — Только хочется, чтобы конец не был печальным.

— Чего я терпеть не могу, — откликнулся Виктор, — так это рассказов с печальным концом.

Виктор проснулся часов в пять утра: по крайней мере такое время показывали часы на ночном столике. Лампа рядом с часами продолжала гореть, и груди женщины отбрасывали длинные тени на ее лицо. Виктор осторожно выпрямился, встал и принялся искать одежду. Женщина даже не шевельнулась; она дышала глубоко и равномерно, над верхней губой выступили мелкие капельки пота. Выйдя из комнаты, Виктор направился в кухню. Он намеревался выпить кофе или по крайней мере апельсинового сока, после чего отправиться в гостиницу, собрать вещи и поспешить в аэропорт. На дверце холодильника висели какие-то записки, календарь и открытка с видом Риги. Внутри Виктор обнаружил только яблочный сок; кофе ему так и не удалось найти. Он налил сок в стакан и сел за стол. Пил его не спеша, делая глоток каждые двадцать секунд, и как раз в тот момент, когда он сделал последний, в дверях кухни появилась женщина. Голая, только в черно-белых тапочках, одной рукой она протирала глаза, второй чесала живот. Она ничего не сказала, да и Виктор промолчал. Женщина села за стол, протянула руку и взяла стакан Виктора. Подождала, пока он наполнит его, после чего залпом выпила содержимое, до последней капельки. Поставила стакан на стол, тыльной стороной ладони вытерла губы и посмотрела на Виктора:

— Значит, по-твоему, это не печальный конец?

— Это вообще не конец, — ответил Виктор.

— Нет?

— Нет.

— Возьмешь меня с собой?

— Нет, — сказал Виктор. — Я остаюсь здесь.

— В Ганновере?

— Да.

Женщина покачала головой.

— Не верю я тебе, — сказала она, — не знаю, почему, но не верю. Все равно, — добавила и поднялась, — это ничего не меняет. Пойду приму душ, и, надеюсь, ты за это время исчезнешь.

Виктор промолчал. Подождал, когда она выйдет из кухни, потом дождался звука закрываемой двери ванной и шума воды, после чего, как будто уже нечего было больше ждать, вышел в прихожую, посмотрел в глазок, открыл дверь вышел на лестницу. Спускался он медленно, ступенька за ступенькой, и только оказавшись в холле, вспомнил, что не захлопнул дверь квартиры этой женщины.