Уолдо Фрэнк - Смерть и рождение Дэвида Маркэнда

Стэн покинул высокие просторные залы вокзала и повернул на Шестую авеню. Вот и он - изысканный французский ресторан, где несколько лет назад Стэн работал помощником у великого шефа Ладилля. Le Cafe des Artistes. Сюда наведывались все знаменитые музыканты и примадонны. Бывало, во время работы maitre Ладилль говорил ему: "Это рагу для Шуман-Хайнк. Она обедает у нас со Скотти, но Скотти слишком прост, чтобы понять это рагу. Он великий певец, но она - великая женщина. Знаешь почему? Потому что она знает, как; важно разнообразие в еде. "Ладилль, - сказала она мне как-то, - вы понимаете по-немецки? Mann ist, was mann isst". Это значит: человек есть то, что он ест. Если ты... дай-ка мне сюда суматринский мускатный орех... если ты ешь только овес и сено - ты лошадь. Теперь - одну каплю прованского масла... Если ты ешь мышей и молоко - ты кошка. Если ты требуешь семнадцать приправ к рагу - ты великий человек".

У служебного подъезда на Шестой авеню толпились люди. Стану показалось, что они посмотрели на него сердито, словно желая помешать ему войти. Но становилось уже темно, и Стэн не мог задерживаться. Он пошел прямо в контору управляющего. Там ничего не изменилось. Он сразу получил место повара, и на хороших условиях. Вот удача! Он хотел пойти на телеграф, чтобы сообщить Кристине. Но они торопили его приступить к работе; ему выдали колпак и фартук и тут же отправили его на кухню. (Странно! Правда, он упомянул о Ладилле и о том, что работал под его руководством, - может быть, потому они так ухватились за него.) Придется дать телеграмму после работы.

Только когда миновала обеденная горячка, Стэн перевел дух, и его радость сменилась удивлением. Ресторан изменился. Официанты были грубые, неловкие и грязные, совсем не похожие на тех, что прежде появлялись в этой кухне. С метрдотелем они вели себя дерзко. - Пожалуй, подожду еще посылать телеграмму. Хотя место, видимо, хорошее. - Служащие начали расходиться. Он привел себя в порядок и тоже вышел вслед за другими.

Подойдя к двери, он вдруг замер на месте, кровь у него в жилах заледенела: снаружи слышался неясный шум многих голосов. Опять? - Я в Клирдене. Нет, это преследователи явились за мной, вся Америка разъяренная толпа, преследующая польского ублюдка. Нет, не может быть! Он рассмеялся. А голоса? Или это грохот надземки?.. Уличное происшествие? Рядом с ним - два официанта, они хихикают... чтобы скрыть страх? Стэн застегивает пальто... Свет уличного фонаря прямо в лицо; впереди, окруженный полицией, рокочущий полукруг человеческих фигур; слово "скеб", брошенное и затерявшееся в шуме пролетевшего поезда. Ох, быть бы в этом поезде! Скеб. Теперь все понятно: легко доставшаяся работа, неловкие официанты. Спутники его юркнули в сторону поближе к полиции. Он один стоит на мостовой; потом делает несколько шагов к пикетчику со значком на груди.

- Я не знал, - говорит он, - я не знал о забастовке.

- Да ну?

Подходят другие два:

- Вот теперь ты знаешь. Что же, вернешься туда?

- А из-за чего бастуют?

Полисмен взмахивает дубинкой.

- Эй, пошевеливайтесь там! Здесь не место для споров.

Стэн идет между двумя пикетчиками. - Это страх. Только ли страх? - Он проклинает себя за то, что заговорил. - Мне нужна работа, я должен взять сюда Кристину и Клару. Какое дело до меня этим людям? - Они идут рядом, плечо к плечу.

В полуосвещенном квартале, к западу от Шестой авеню, они остановились поодаль от уличных фонарей. Те двое были рослые парни с каменными лицами, однако они украдкой озирались по сторонам, стараясь удостовериться, что за ними не следит глаз полисмена. Они подтолкнули Стэна к темному подъезду.

- Так вот, скеб, такое дело. Стачку проводит Объединенный союз рабочих-пищевиков. Бастуют во всем городе.

- А вы кто - официанты? - спросил Стэн. - Вы непохожи на официантов.

- Послушай, скеб, - сказал тот, что начал разговор. - Мы организаторы, понятно? Наши требования: сокращение рабочего дня, повышение заработной платы и человеческие условия труда. Ты еще зеленый, вот что. Они тебя будут обхаживать, пока не кончится стачка, а потом и ты получишь то, что все: требуху на закуску, халат с сифилитика и снижение расценок.

Второй счел такие пространные объяснения излишними.

- Если завтра выйдешь на работу, - голос у него был высокий и тонкий, проломим тебе башку.

- Слушайте, я не понимаю! - крикнул Стэн. - Вы что хотите - предложить мне присоединиться к стачке и бороться с вами вместе или же запугать меня?

- Ясное дело, - сказал высокий голос, - предлагаем присоединиться, конечно.