Уолдо Фрэнк - Смерть и рождение Дэвида Маркэнда

На улице в ярком полуденном свете паства распалась на мужчин, женщин, детей... на оборванных мужей, усталых матерей, чахлых ребятишек. Здесь, в конце концов, было отречение от земли. Эти люди не знали достатка ни в одежде, ни в пище. _Бедные люди_. Земля не давала им ничего, кроме неба.

Маркэнду нечего было делать, нечего было есть до понедельника; слишком слабый, чтобы рассуждать, он вернулся домой и снова лег в постель. Время становится тяжелым; оно больше не двигается, только давит своей тяжестью книзу. В него можно погрузиться, точно в море, и тогда не чувствуешь больше никакой боли. Тогда все, что думаешь, остается вовне... вне времени. Взрыв смеха на кухне, где обедают негры, звон посуды... радость на лице Тони, когда ему удается с помощью отца решить арифметическую задачу. Тони мертвый; грохот товарного поезда, переводимого на запасный путь... все вне времени. Даже металлический голос Элен: "Иди, дорогой, обед подан", даже запах цыпленка, свежего печенья не могут проникнуть туда, где живет Дэвид Маркэнд...

Он проснулся на рассвете. Он крепко спал, и сон как-то насытил его. Он провел рукой по животу, заметил, что складки жира исчезли. - Понедельник.

Но он не нашел работы. В одном месте требовались квалифицированные рабочие. В другом ему сказали: "Подождите неделю-другую". (Скажите, пусть мой голод подождет неделю-другую.) Когда в сумерки он вернулся домой, голоса и запах жареной свинины неудержимо потянули его в кухню. Миссис Шилл, хозяйка, ее муж и две дочери сидели за столом. Маркэнд сказал:

- Я голоден.

- Клэрис, - повернулась миссис Шилл к дочери, - принеси еще стул.

Он ел молча. Они не спрашивали его ни о чем, тихо, спокойно разговаривая между собой, как будто его вовсе не было рядом, и все же деликатно помня о нем.

Он встал и сказал:

- Спасибо.

- Вы будете кушать с нами, - сказал мистер Шилд, - пока не найдете работы.

- Спасибо, - сказал Маркэнд и пожал ему руку. У девочек, как и у матери, был нездоровый вид; у одной ноги были совсем кривые. Ему послышался голос Элен: "Побольше фруктов, шпинат, рыбий жир". Он не мог пожать девочкам руки, не мог поцеловать их. Ему было стыдно.

В час завтрака он не вышел на кухню; он потихоньку выскользнул из дому. - Я не могу есть ваш хлеб, я обманул вас, я богат. Вы думаете, я такой же, как вы. А я не такой. Я - с другого берега.

Он стоял за воротами маленькой швейной фабрики, где ему отказали в работе, проверял свои мысли и старался понять их. - Такие, как вы, когда вам удается найти работу, получают плату за день - ровно столько, сколько нужно на один день. И когда работы нет, мы выбрасываем вас на улицу просить милостыню или умирать с голоду. Такие, как я, разве обречены идти на улицу, если в делах застой? Два разных берега, - вслух бормотал Маркэнд, стоя у у фабричных ворот. - Я мог повздорить со своими, но я принадлежу к тем, кто живет трудом чужих рук. - Это было ясно и нестерпимо мучительно. - Возвращайся-ка лучше на свой берег, старина. На свой берег... на берег Нунана?.. Работы он не нашел. И снова солнце зашло на краю прерии, и голод, поборов стыд, привел его в кухню Шиллов.

- Не давайте мне есть, - сказал он. - Я - ваш враг. У меня есть двести тысяч долларов.

Миссис Шилл улыбнулась, не боясь его сумасшествия, и положила ему на тарелку побольше бобов.

Снова долгий день безуспешных поисков. Кухня. Вкусная еда. Он завтракал на рассвете и был еще не так голоден, чтобы отгонять мысли о голоде. Но это реальный голод, потому что он знает, что больше не войдет в гостеприимную кухню Шиллов. Там, где голод, есть ли место для чего-нибудь еще? Там вычеркнут весь мир. А он и не знал прежде о существовании голода. - Я жил в раю дураков. - Маркэнду казалось теперь ложью все, чему он научился в школе, и поздние - в сытом мире. Слово "голод", которое служило ключом ко всему, в его прошлом было пропущено.

Он шел по главной улице; чахлый день угасал. Он поравнялся с продуктовым магазином и машинально вошел в открытую дверь. Магазин был переполнен рабочими, заходившими купить себе что-нибудь на ужин по пути домой. На краю прилавка Маркэнд увидел стопку бумажных пакетов; он протянул руку и взял один пакет. На глазах продавца, открыто, словно дожидаясь, чтобы ему отпустили требуемое, он положил в пакет небольшой хлебец; а когда продавец отвернулся, чтобы достать с верхней полки коробку, Маркэнд перешел к другому прилавку. Здесь, также на глазах у продавца, он опустил в свой пакет банку мясных консервов; потом, улучив удобный момент, отошел к стоике с фруктами и взял два яблока. Некоторое время постоял, словно в ожидании; затем вышел из магазина. Сначала медленно, потом все быстрее и быстрее он пошел к себе домой.