Роже Гар - Семья Тибо (Том 1)

Во времена Реставрации Лаффит купил старинное имение Мезон, примыкавшее к лесу Сен-Жермен-ан-лей, распродал по участкам все пятьсот гектаров парка, а себе оставил только замок. Однако финансовый воротила принял все меры к тому, чтобы дробление на участки не испортило великолепный вид, открывавшийся из окон его резиденции, и чтобы деревья вырубали только в случае крайней необходимости. Благодаря этому Мезон сохранил свой облик огромного помещичьего парка; уцелели аллеи, обсаженные двухвековыми липами, и теперь они отлично служили поселку из небольших дач, не разделенных каменными оградами и почти неприметных среди моря зелени.

Вилла г-на Тибо стояла к северо-востоку от замка, на лужайке, обнесенной легким белым заборчиком и затененной большими деревьями; посредине, между кустов самшита, посаженных ровными рядами, виднелся круглый бассейн.

Жак не спеша шагал по этой лужайке. И еще издали, только завидев дом, приметил у входной двери фигуру в белом платье: это его поджидала Жизель. Она стояла лицом к аллее, ведущей к вокзалу, и проглядела его. И вдруг в каком-то радостном порыве он бросился бежать. Жизель заметила его, замахала руками и, сложив ладони рупором, крикнула:

- Принят?

Хоть ей было уже шестнадцать лет, она не смела выйти из сада, не испросив позволения у Мадемуазель.

Он не отвечал - хотелось подразнить ее. Но она по выражению его глаз догадалась, что все хорошо, запрыгала на месте, как маленькая. И кинулась ему на шею.

- Да будет тебе, сорванец! - сказал он по привычке.

Она хохотала, высвободилась из его объятий и снова обняла его, вся дрожа от волнения. Он видел ее счастливую улыбку, глаза, блестящие от слез: он был растроган, благодарен и прижал девушку к груди.

Она засмеялась и тихонько сказала:

- Я придумала какую-то ерунду, чтобы уговорить тетю пойти со мной к ранней обедне; думала, что ты приедешь в десять. А твой папаша еще не вернулся. Ну идем же. - И она потянула его к дому.

В прихожей показалась крошка Мадемуазель, чуть сгорбившаяся за последнее время; она шла торопливым шагом и от волнения трясла головой. Остановилась на самом краю крыльца и, как только Жак оказался на одном уровне с ней, протянула свои кукольные ручки, спеша обнять его, и чуть не потеряла равновесия.

- Принят? Ты принят? - твердила она, цедя слова сквозь зубы так, будто все время что-то жевала.

- Ой, поосторожней, - воскликнул он весело, - на шее у меня вскочил чирей.

- Повернись-ка. Господи боже! - И, как видно, решив, что в лечении болячки она больше разберется, чем в экзаменах при поступлении в Эколь Нормаль, старушка тут же перестала расспрашивать Жака о его успехах и сделала ему горячую припарку и рассасывающий компресс.

Перевязку Мадемуазель делала в своей комнате, и когда уже все было закончено, раздался звонок у калитки: явился г-н Тибо.

- Жако принят! - крикнула Жизель, высунувшись из окна, пока Жак спускался навстречу отцу.

- А, ты тут? Какое по счету место? - спросил г-н Тибо с нескрываемым удовлетворением, и его бесцветное лицо даже на миг порозовело.

- Третье.

Тут г-н Тибо выразил явное одобрение. Глаза его были по-прежнему полузакрыты, зато мускулы носа дрогнули, пенсне повисло на шнурке, и он протянул сыну руку.

- А, знаешь, неплохо, - выговорил он, подержав руку Жака в своих мягких пальцах. Он постоял в какой-то нерешительности, насупился, пробормотал: - Ну и жарища! - и вдруг привлек сына к себе и поцеловал его. Сердце у Жака колотилось. Он хотел было взглянуть на отца, но г-н Тибо уже повернулся к нему спиной и стал торопливо взбираться по ступеням на крыльцо; вот он уже добрался до своего кабинета, швырнул молитвенник на стол и, сделав несколько шагов по комнате, вынул носовой платок и медленно вытер лицо.

Подали завтрак.

Жизель поставила у прибора Жака букет из мальв, и это придало семейному столу праздничный вид. Она безудержно смеялась, так радостно было у нее на душе. Невесело молоденькой девушке в обществе двух стариков, но жизнь в ней била ключом, и такое существование ее ничуть не тяготило: ожидание счастья разве это уже не само счастье!

Господин Тибо вошел, потирая руки.

- Итак, - произнес он, развернув салфетку и положив руки, сжатые в кулаки, по обеим сторонам прибора - Теперь все дело в том, чтобы ты шел впереди. Дураков в нашей семье нет, и раз ты поступил третьим, то почему бы тебе, как следует поработав, не занять при окончании первое место? - Он приоткрыл один глаз и с хитрым видом вскинул бородку. - Ведь в каждом выпуске должен быть кто-то первым?