Оливер Голдсмит - Гражданин мира, или письма китайского философа, проживающего в Лондоне, своим друзьям на востоке

По той же причине он не пожелает связать себя законом. Ведь законы создаются для защиты собственности, а у него нет собственности, которой он опасался бы лишиться, и он не ищет ничего сверх необходимого для существования. Вступать в договор с другими людьми значило бы для него взять на себя обязательства, не надеясь и на малую награду. Он и его соплеменники - не соперники, а просто обитатели одного и того же бескрайнего леса. Увеличение имущества одного не уменьшит плодов прилежания другого. Поэтому нет нужды в законах, обуздывающих эгоистические желания, поскольку самое неограниченное их удовлетворение не влечет за собой пагубных последствий.

Точно так же наш одинокий обитатель Сибири не только сочтет науки совершенно бесполезными для своих повседневных занятий, но и как пища для ума они вызовут у него только отвращение. Ведь прежде свойства предметов должны пробудить нашу любознательность, и лишь тогда разум возьмет на себя труд доискиваться до их причин. Одни из этих свойств постигаются опытом, другие - путем тщательного исследования, некоторые из них можно понять благодаря знанию других стран, а некоторые - на основании тщательного изучения собственной. Но обитатель дикого края имеет дело с небольшим кругом предметов: дичь, за которой он охотится, и убогий шалаш, который он сооружает лишь на время, - вот что его занимает. Соответственно невелика и его любознательность, а с ней и способности мыслить отвлеченно.

Далее, нашу пытливость подстегивают чувственные радости. Все свое внимание мы чаще всего отдаем тем предметам, которые так или иначе связаны с нашими желаниями, удовольствиями или нуждами. Сперва стремление к счастью обращает наши страсти на тот или иной путь и указует предмет изучения, и лишь вслед за чувствами начинает говорить разум. Расширение круга доступных нам радостей с неизбежностью влечет за собой и расширение научных исследований, но в странах, где большинство радостей малодоступно, Разум лишен главного своего .вдохновителя, а когда отвлеченное размышление находит награду лишь в себе самом, тогда это занятие для глупцов.

Дикий обитатель Сибири слишком мудр, чтобы тратить время на поиски знаний, к которым не склоняют его ни любознательность, ни жажда удовольствий. Если вы сообщите дикарю, на каком градусе широты находится Кито {2}, это не пробудит в нем ни малейшего интереса. Скажите ему, что подобные сведения содействуют мореплаванию и торговле, - он останется к вашим словам столь же равнодушен. Открытие, ради которого другие ставили на карту жизнь, не пробудит в нем ни удивления, ни восторга. Ему вполне довольно того, что он знает все о немногих предметах, от которых зависит его благополучие. Ему известно, где лучше всего поставить ловушку на соболя, и он разбирается в мехах намного лучше европейца. Более обширные познания сделали бы его только несчастным. Они осветили бы убожество его жизни, но не помогли бы изменить ее. Счастье неимущего в его неведении.

Бедственное положение тех, чьи желания превосходят их возможности, прекрасно описано в притче индийского моралиста Локмана {3}. "Слону, что с особенным усердием помогал Вишну {4} одерживать победы в сражениях, бог обещал исполнить любое его желание. Преклонив колени, слон поблагодарил своего повелителя и пожелал получить разум и способности человека. Вишну огорчила эта глупая просьба, и он попытался отговорить слона от столь нелепого желания, но, видя, что все его доводы тщетны, он в конце концов наделил слона такой мудростью, что ее вполне достало бы на исправление Зороастровой Зенд-Авесты. Получив разум, слон удалился, радуясь божественному дару; хотя тело его осталось прежним, его желания и склонности совершенно переменились. Он сразу же подумал, что было бы не только удобно, но и пристойно обзавестись одеждой, но, к несчастью, сам он сшить ее не мог, а попросить об этой услуге других также был не в состоянии, ибо говорить, как человек, он не умел. И тогда он в первый раз почувствовал тревогу. Затем он заметил, что пища людей отличается большей изысканностью и поэтому возымел отвращение к своей обычной еде и возмечтал о яствах, украшающих царскую трапезу. Однако он вновь обнаружил, что его желание тщетно: раздобыть мясо он мог без особого труда, но вот приготовить его сколько-нибудь сносно был не в состоянии. Словом, любые удовольствия, приносящие людям радость, его делали лишь все более несчастным, так как он убеждался, что насладиться ими ему не дано. Так и жил слон, ропща на свой удел и терзаясь недовольством, презирая себя и проклиная губительное тщеславие, пока, наконец, его благодетель Вишну не сжалился над его безысходным положением и не вернул ему неведение и счастье, наслаждаться которыми он был первоначально создан".