Альва Бесси - Антиамериканцы

«Ты хочешь идти воевать! — кричала Эллен. — Это для тебя выход из положения! Это предлог, чтобы убежать от меня и Стеллы и прекратить поиски приличной работы. Тебе легче пойти на войну, чем остаться с нами и бороться за счастье жены и ребенка!»

Может быть, те, что постарше в этой очереди, — ветераны первой мировой войны. Подобно женщинам, дарующим жизнь ребенку, они изведали муки, но забыли о них. Конечно, эти «бывалые», как они с гордостью называют себя, знают, что к чему. Ими он восхищался гораздо больше, чем юношами, которым, не Терпелось добраться до горячего дела.

Я почти рад, подумал Бен, что война докатилась до Америки. Выходит, Эллен права в своих упреках? Конечно, это нехорошее чувство, но ведь он испытывал такую неловкость все эти годы — 1939, 1940, 1941 из-за позиции партии в вопросе о войне. Ему было как-то не по себе от лозунга «Янки не выступят!» и стало еще хуже, когда этот лозунг был заменен другим: «Янки не опоздают!» Некоторые товарищи говорили, что он просто-напросто не понимает истинной сущности империализма и что после вступления в партию ему следовало бы усиленно заниматься в политшколе. Бен возражал.

— Я не согласна! — почти кричала Эллен.

— Я же антифашист, коммунист! — пытался убедить ее Бен, с трудом сдерживаясь, чтобы не закричать: «Именно поэтому я и вступил в бригаду: я не мог стоять в стороне и смотреть, что делают фашисты с Испанией. Сейчас война пришла к нам. Ты думаешь, я намерен сидеть сложа руки и смотреть, как они будут расправляться и с нами?»

Несомненно, что вначале война носила империалистический характер — поведение Финляндии и затишье на Западном фронте служили лучшим тому доказательством. (Финское посольство в Мадриде было центром нацистской «пятой колонны» в Испании). Несомненно и то, что конкуренты Гитлера — европейские и заокеанские монополии — были готовы сокрушить его и захватить его империю во имя своих собственных, достаточно ясных целей.

Все это началось после того, как по радио объявили о вчерашнем нападении. Эллен сидела в кресле. Бен читал воскресную газету. Джек Гросс зашел рано, чтобы забрать Стеллу на весь день. Оба они от удивления раскрыли рты и уставились на радиоприемник. Потом Эллен разрыдалась и закричала: «Нет! Нет! Теперь ты пойдешь и запишешься…» (она не закончила). Эти слова вырвались у нее бессознательно: она невольно открыла то, о чем думала на протяжении всех последних месяцев…

Однако после того, как начался блицкриг против Англии, закончилась игра в войну на Западном фронте и началось вторжение в Бельгию, Голландию, а затем и во Францию, война приняла другой оборот. Еще до нападения на Советский Союз, думал Бен, народы Англии и других стран Западной Европы вели антифашистскую войну. Конечно, когда сто восемьдесят миллионов человек, живущих в социалистической стране, были внезапно вовлечены в войну, ее характер должен был измениться; но и те, кто до этого умирал под пулями фашистов, воевали не за Британскую империю или за французские и голландские колонии. Люди сражались за свою жизнь, за свою родину, независимо от того, какую выгоду правительства их стран намеревались извлечь из войны.

— Разве ты ничему не научилась в партии? — гневно опросил Бен у Эллен.

— Я только поняла, что партия значит для тебя больше, чем мы.

— Ты говоришь глупости!

— Не кричи на меня, — остановила его жена. — Криком ты никого не убедишь. — Он шагнул к ней, но она отшатнулась. — Не тронь меня! У Фрэнсиса Лэнга хватило ума покончить со всем этим, а у тебя нет. Ты так сильно любишь весь мир, что в твоем сердце не осталось места для любви к жене и ребенку!

— Как ты можешь так говорить? — вскипел Бен.

— Да ведь ты и не хотел зарабатывать, чтобы можно было сносно жить.

— Ого! — воскликнул он.

— «Ого!» — передразнила она. — Что ж. Отделывайся смешками. Пусть Джек заботится о ребенке. Воображаешь себя великим писателем только потому, что написал одну книгу. Почивай на лаврах.

Слова жены глубоко задели Бена.

— Эллен, — сказал он, — с тех пор как мы встретились, ты всегда была согласна с моими взглядами.

— Я возненавидела их! — закричала она, и слезы потекли по ее щекам. — Я знаю только одно: коммунисты отнимают у меня мужа. Митинги, митинги и митинги. Ты скорее побежишь на Брайтон-бич делать доклад, чем позаботишься о том, чтобы найти приличную работу.

— А кто даст ее мне? «Глоб»? «Уорлд телеграмм»? Генри Люс?

— Тогда перестань воображать себя писателем! Выбери какую-нибудь другую профессию. Ведь нигде не сказано что ты непременно должен быть писателем и умереть голодной смертью.