Валентина Немова - Лишний вес

Этот слух о моей личной жизни дошел до него, как видно, уже после того, как вышел в свет последний роман в роман-газете. Этим и объясняется то, что "хулиганское" словечко "раскудахтавшись" вписал он лишь в 2001 году, во второе издание. И так разбушевался, как будто я просто обязана была помнить его всю свою жизнь, в то время как он жил со своей женой и волочился попутно за другими женщинами, как будто признавался мне когда-то в своей любви, обещал что-то и просил ждать его. Самодур настоящий, больше никак нельзя его назвать. А самое главное забыл, что я хотела разойтись с супругом ради него, но он же не дат на это своего согласия, сказав "трудно тебе будет жить одной. Ты ведь еще совсем молодая". Этим все сказано. Не смел он, сказав эти слова, никакого права в чем-то меня укорять. А он укорял, пренебрегая здравым смыслом… Разобиделся, надо полагать, он на меня еще за то, что я в своей главной книге, которую он прочитал, как мне кажется, еще до того, как она была напечатана (редактировал ее Чижовкин, и какое-то время рукопись моя находилась у него, у Дениса Антоновича), рассказав о Чижовкине, о нем, о Ненашеве, не сказала ни слова, даже имени его не упомянула. Он злился на меня и проявил это. И я взаимно на него сердилась.

Не собиралась я и теперь о нем писать. Но меня уговорили: вот, мол, знала лично такого замечательного, выдающегося человека и не хочешь поделиться с другими своими знаниями. Не хотела я читать и самое последнее произведение Ивана Семеновича, чувствовала: не прибавит оно мне уважения к автору. Но пришлось изучить и этот труд Ненашева. Автобиографию написал он за три года до своей кончины, и хранилась она у кого-то из его друзей. Опубликована была в 2008 году.

Обычно (говорю это как преподаватель, проработавший в школе тридцать лет), прежде чем начать изучение творчества какого-то писателя, мы знакомимся с его биографией. Подробности жизни Ненашева узнали мы лишь после смерти писателя. Этот факт о многом говорит.

Прочитав эту вещь, убедилась я в том, о чем прежде только догадывалась, почему и дала герою своему такую фамилию: Ненашев, то есть не наш человек.

Он из богатой семьи, из очень богатой, сильно пострадавшей в период массовой коллективизации. Когда раскулачивали (и не без оснований) его деда и высылали из родных мест, ему, Ивану, было лет четырнадцать. Произошедшее, само собой разумеется, потрясло подростка. В своих ранее изданных произведениях он лишь вскользь упоминает об этом событии. В последнем романе уже более подробно. С самого себя пишет двух героев: один из них изображен таким, каким он был в душе, страстно ненавидящим коммунистов, мечтающим отомстить им за причиненные его предкам страдания.

Если бы Ненашев свой главный роман, названный мною антисоветским, написал своевременно, начал бы с него свой творческий путь, ему тоже пришлось бы пострадать за свою правду. И тогда ему можно было бы посочувствовать. Я так думаю. Но завершить писательский путь этим произведением, выплеснуть свою обиду и ненависть к советской власти после того, как лично он получил от этой власти столько благ, это, по меньшей мере, непорядочно. Если бы он, когда эта власть в 1978 году вручила ему Государственную премию, отказался от нее и объяснил почему, вот это было бы честно и смело. А от писателя, как я считаю, требуется именно это — чтобы он был честным и смелым. И прославился бы на всю страну только за этот поступок. И не пришлось бы потом на восьмистах страницах поливать грязью тех, кто возвысил и облагодетельствовал его, не зная, что он держит у себя за пазухой камень. Наверно, он про себя гордился тем, что сумел всех провести. А гордиться тут, каждый это понимает, абсолютно нечем. Но он этого не понимал. Писатель, называется… Как-то раз в моем присутствии заявил он, о чем я уже говорила, что неважно, о чем писать, важно, мол, как. К этим его суждениям добавить надо еще один пункт. Важно, когда ты выдаешь на гора свои мысли. Важно все: и первое, и второе, и третье.

Писатель не имеет права переоценивать себя, встав в позу непогрешимого мыслителя, а читателей недооценивать. Ведь их много. Кто-нибудь найдется из их числа, что будет тебя мудрее и принципиальнее. Он был уверен, что покорил читателей тонким лиризмом своих произведений и может теперь почивать на лаврах и вещать, что на ум его взбредет. Он хотел вести за собой многочисленных поклонников своих, но поклонники, прочитав его последний роман, очнулись от восторгов и засыпали автора письмами, выражая свое несогласие с его видением событий 1941-45 годов. Тогда он, не желая отказаться от своих заблуждений, стал доказывать (в комментариях к последнему роману), что имеет право на художественную выдумку, то есть на вранье, на право выражать не объективную истину, а лишь свое мнение и навязывать его другим.