Джоан Линдсей - Пикник у Висячей скалы

— Альберт Кранделл! Не видел тебя с того воскресенья на скале вместе с Джонсом. Видел утреннюю газету?

— Ещё нет. Я не особо их читаю, только о гонках.

— Значит, ты не слышал новость?

— Чёрт подери! Только не говори, что нашлись те девчонки?

— Нет, ничего такого. Бедняжки! Смотри-ка сюда — прямо на развороте: « Пожар в городском отеле. Насмерть сгорели брат и сестра». Боже упаси! Какой конец. Как я говорю Минни, сейчас ни одно, так другое.

Альберт поспешно взглянул на колонку, в которой говорилось, что пара ехала в Варрагул, и что предыдущий адрес мисс Доры Ламли внесён в реестр гостиницы как «Колледж Эпплярд, Бендиго-роуд, Вудэнд». Альберту было очень жаль всякого, кому не посчастливилось сгореть заживо, но в данную минуту его волновало другое, более важное дело.

— Что ж, мне пора. Тоби не любит застаиваться.

Однако, Том был настроен поговорить и придержал колесо экипажа рукой.

— Хороший у тебя коб, Альберт.

— Быстрый, — ответил тот. — Побереги руку, он не любит, когда его в упряжи трогают за хвост.

— Понимаю. Там в колледже есть точно такой же. Кстати, ты не знаешь кого-нибудь в посёлке, кому нужна пара? Мы с Минни собираемся пожениться в понедельник после Пасхи. Потом станем искать работу.

Всё ещё под впечатлением от письма мистера Леопольда, кучер едва мог дождаться, когда вернётся к себе в чердачную комнату, чтобы снова его перечесть. При упоминании о работе в его голове звякнул колокольчик, и он начал перебирать поводья.

Том продолжал болтовню:

— Тётка Минни хочет, чтобы мы немного помогли ей с пабом в Пойнт Лонсдейл. Я уже рассказывал куда мы собираемся в медовый месяц? Хотя я и сам-то не дурак с лошадьми. А Минни, ты не знаешь мою Минни, порхает по дому как фея. Никогда не видел, чтобы кто-то так управлялся с серебром!

— Я спрошу на счёт тебя, Том. Может как раз выгорит после Пасхи, но не обещаю. Бывай.

И он потарахтел на поворот до верхней Маседонии.

Так, за меньшее время, чем понадобилось Тому, чтобы вернуться к своей повозке, была решена его с Минни счастливая семейная жизнь, превосходящая все их самые смелые мечты. Ещё одна часть истории, связанной с Висячей скалой близилась к завершению, на этот раз c эффектным росчерком, украшенным нежданными радостями будущего, включая уютный домик, который возведут за конюшнями «Лейк Вью» и который позже наполнится веселоглазыми детьми, вылитыми копиями ирландца Тома. Один из них впоследствии станет помощником тренера конюшни в Колфилде и добьётся бессмертной славы для себя и своих родителей, заняв второе место из двадцати семи в Кубке Колфилда. С этого места, мы больше не станем задерживаться на судьбе Тома и Минни, являющихся лишь незначительными ответвлениями загадки колледжа, сделавшей вскоре новый и непредсказуемый виток, в котором к счастью они не участвовали.

Как только Альберт распряг Тоби, он сел в кресло-качалку и достал конверт от мистера Леопольда, жёгший ему правое бедро всю дорогу от станции. После тщательного и многократного изучения он знал адрес и прочее на память — благо, пожалованное не читающему братству и обеспечивающее безопасное хранение любой необходимой информации. Неграмотному фермеру, что сеет и жнёт согласно временам года, не нужно записывать даты в блокноте. Так, Альберт всегда с точностью знавший день, когда Тоби подстригли гриву и когда подковали кобылу в Вуденде, аккуратно сложил чек от Леопольда в жестяную банку под кроватью, и не имея больше необходимости обращаться к письму, сжёг его над огарком свечи и присел всё обдумать. Так же, как он сам сегодня утром несколькими обронёнными словами сильно повлиял на судьбы Тома и Минни, так и отце Ирмы, в порыве щедрости, изменил весь ход жизни Альберта. Вероятно, это полезно для нашего душевного равновесия, что подобные изменения в личной судьбе обычно замаскированы под простые повседневные события, как выбор на завтрак яйца всмятку или в крутую. Молодой кучер, устроившийся после чая в кресле-качалке этим вечером понедельника, понятия не имел, что уже отправился в долгое и роковое путешествие без возврата.

Альберт чувствовал, что нуждается в небольшом отпуске. Он всегда хотел взглянуть на Квинсленд и теперь, наверное, как раз время? Это решение далось легко и было не столь обременительным, как необходимость написать по меньшей мере три письма этим же вечером, что значило просить у кухарки бумагу, три конверта и отыскивать ручку, густо облепленную засохшими фиолетовыми чернилами. Несмотря на эти незначительные неудобства, он знал, что именно хочет сказать каждому из трёх своих собеседников, что не всегда случается даже с теми людьми, которые пишут грамотнее и разборчивее Альберта Кранделла. Итак, дочиста облизав кончик ручки, прежде чем приступить к письму номер один, он довольно гладко начал с: